Установление в туркестане колониальной советской власти. Движение борцов за свободу

Финансовая академия

при Правительстве Российской Федерации

Кафедра социально-политических наук

Реферат на тему:

«Таджикистан в 1917 году»

Выполнили:

Акбаров Фарход

Джураев Изатилло

Научный руководитель:

Доц. Круглов

Москва-2002

1. Положение в Таджикистане накануне революции… 3

1.1. Победа Февральской буржуазно- демократической революции в Таджикистане… 3

2.1. Образование Коммунистической партии в Таджикистане… 6

2.2. Слом старого и создание советского государственного аппарата… 6

3. Экономика Таджикистана в 1917-м году… 8

Заключение… 9

Обстановка, сложившаяся в России в 1917 году повлияла и на Среднюю Азию, в том числе и на Туркестан, куда входил Таджикистан. 27 февраля 1917 года рабочие, крестьяне, солдаты России под руководством большевистской партии свергли власть царского самодержавия. 1 марта весть о победе Февральской революции дошла до трудящихся Туркестанского края. Повсюду возникали массовые демонстрации и митинги, в которых наряду с русскими активно участвовали рабочие и крестьяне местных национальностей, стали создаваться органы народной власти. 3 марта был образован Совет рабочих депутатов в Ташкенте. Вслед за этим Советы стали создаваться в других крупных городах Туркестана. В городах Средней Азии возникали и активизировали свою деятельность организации РСДРП, которые объединяли в своих рядах большевиков и меньшевиков. Всего к концу марта 1917 года в Туркестане существовало 8 организаций РСДРП. С радостью встретило весть о победе революции и свержении царя население Северного Таджикистана. 9 марта 1917 г. был образован Совет солдатских депутатов в Ходженте, а 14 марта был создан „Железнодорожный комитет“ из рабочих и служащих станции Ходжент. При помощи Ходжентского Совета был организован Совет рабочих депутатов на Сулюктинских угольных копях под председательством большевика Даниила Деканова. 21 марта произошло объединение этих Советов.

В Ходжентском Совете большинство состояло из эсеров и меньшевиков, которые поддерживали Временное правительство, всеми мерами препятствовали решению аграрного вопроса и стояли за продолжение войны до победного конца. В первой половине марта Советы рабочих депутатов были избраны на шахтах Шураба, нефтепромыслах „Санто“ и в других местах. Победа Февральской революции усилила крестьянское движение (дехкан). Однако в большинстве своем дехкане в этот период не поняли еще классовой сущности Временного правительства и возлагали на него большие надежды. Наряду с Советами рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, состоявших преимущественно из русских, стали создаваться Советы мусульманских депутатов. В их состав входили демократические элементы города и кишлака.

Местная буржуазия Туркестана создавали свои политические организации. В марте была оформлена буржуазно-националистическая организация „Шурои исламия“ (Совет исламистов), в которую вошли наиболее видные представители

местной буржуазии, идеологи джадидизма и феодально-клерикальные элементы. Позднее последние выделились в самостоятельную организацию „Улема“ (»Совет духовенства").Обе партии преследовали контрреволюционные цели и стремились создать в Туркестане националистическое государство. Однако «Шурои исламия» стояло за буржуазное развитие страны, а улемисты стремились к возврату феодальных порядков.

После победы революции Туркестанское генерал-губернаторство было упразднено. 7 апреля 1917 года был создан Туркестанский комитет Временного правительства под председательством кадета Н.П. Щепкина. В комитет вошли представители русской буржуазии, чиновничества, местных буржуазных националистов. На местах были образованы исполнительные комитеты Временного правительства. Таким образом, в Туркестане, как и в центре страны, сложилось двоевластие.

17 марта 1917 г. Российское императорское политическое агентство в Бухаре было переименовано в Российское резиденство. Временное правительство через российского резидента стремилось сохранить в эмирате старые порядки. Однако под влиянием событий происшедших в России эмир вынужден был изменить свою политику. В целях обмана масс 7 апреля эмир создал манифест, обещавший искоренение злоупотреблений, справедливое правосудие и т.д. Этим манифестом эмир и его чиновники стремились отвлечь народные массы от борьбы против деспотии эмирского строя. Джадиды с восторгом встретили манифест эмира. 14 апреля правительство эмира отказалось от

реформы, как «противоречащей духу шариата и ислама». Отказ эмира и резидента проводить манифест в жизнь вызвал новую волну возмущения. Начались народные восстания в городах, которые жестоко подавлялись.

В условиях экономической и культурной отсталости края, удаленности от важнейших пролетарских центров страны большевики Туркестана не смогли сразу порвать с меньшевиками и входили в состав объединенных социал-демократических организаций. Однако по основным вопросам революции большевики занимали самостоятельную позицию и направляли революционные выступления масс на путь организованной борьбы за перерастание буржуазно-демократической революции в революцию социалистическую.

Под давлением трудящихся первый состав Турккомитета был смещен. Временное правительство учредило коалиционный Туркестанский комитет с участием представителей буржуазии, меньшевиков и эсеров. Однако и новый состав комитета проводил антинародную политику.

Весной и летом 1917 г. в Северном Таджикистане усилилось рабочее движение. Росли забастовки. В политическую борьбу все более активно включались дехкане. В общий поток революционных событий были втянуты и солдаты. Революционно настроенные солдаты отказывались от подавления дехканских волнений.

Серьезным препятствием на пути развития революционного движения являлись национальная рознь, недоверие части угнетенных национальностей ко всему русскому. Это было следствием колонизаторской политики царизма, а также сознательно культивировалось буржуазными националистами и местными феодально-клерикальными кругами. Именно этим было обусловлено возникновение весной и летом 1917 года в городах Туркестана организаций трудящихся по национальному признаку и вероисповеданию. В Ходженте такими организациями являлись «Совет рабочих депутатов-тыловиков» и «Союз русских рабочих » Активное участие в создании и деятельности организации местных трудящихся принимали рабочие-тыловики, вернувшиеся в мае на родину. Многие из них прошли в России серьезную школу революционной борьбы. По предложению «Союза русских рабочих» все демократические организации трудящихся различных национальностей г. Ходжента 29 июня 1917 года объединились в единую интернациональную организацию, получившую название «Союз трудящихся». Это была несомненная победа большевиков.

После Октябрьской революции в Туркестане особенно остро встал вопрос о об образовании краевой коммунистической партии. В конце 1917 г. в первой половине 1918 г. стали создаваться большевистские организации и в Северном Таджикистане. В апреле 1918 года оформилась Ходжнтская, а в мае 1918 года Ура-Тюбинская парторганизации. В связи с ростом и увеличением числа партийных ячеек на местах в июне 1918 г. ходжентская городская парторганизация была преобразована в уездно-городскую. В июне 1918 г. в Ташкенте собрался

краевой съезд большевиков, оформивший объединение большевистских в Коммунистическую партию Туркестана-составную часть РКП(Б). С образованием Компартии Туркестана большевистские организации северных районов Тадждикистана вошли в ее состав.

Подготовленное Центральным Комитетом партии большевиков под руководством В.И. Ленина вооруженное восстание в Петрограде победило 25 октября 1917 г. В течение нескольких месяцев Советская власть была установлена на громадной территории России, включая национальные окраины. В Средней Азии в авангарде революционной борьбы за власть Советов шли рабочие и солдаты Ташкента октября они начали восстание против власти капиталистов и помещиков. На их стороне было большинство Советов Туркестанского края. По призыву большевиков восставших поддержали трудящиеся Северного Таджикистана. О своей готовности выехать им на помощь сообщили в Ташкент солдаты Ура-Тюбнского гарнизона. На станции Ходжент и несколько позднее на железнодорожных станциях Драгомирово и Придоново были созданы ревкомы. 1 ноября 1917 г. вооруженное восстание в Ташкенте победило. Исполком Ташкентского Совета послал Советам на местах телеграмму: «Всю власть принял Совет.Берите власть в свои руки.». Победа вооруженного восстания в Ташкенте явилась началом победоносного шествия Советской власти на территории Туркестана. Установление Советской власти происходило раньше всего там, где имелись хотя бы немногочисленные отряды промышленных и железнодорожных рабочих. 11 ноября 1917 г. о взятии власти в свои руки объявил Ходжентский Совет рабочих и солдатских депутатов, что имело особенно большое значение в борьбе за утверждение Советской власти в Северном Таджикистане. 15 ноября 1917 г. в Ташкенте открылся 3 краевой съезд Советов, который провозгласил Советскую власть в Туркестане и избрал Совет Народных Комиссаров Туркестанского края.

В конце ноября 1917 года буржуазные националисты и представители феодально-клерикальных кругов Средней Азии и Казахстана при прямом вмешательстве агентов Антанты созвали в Коканде Краевой мусульманский съезд, который объявил Туркестан автономным от Советской России и избрал контрреволюционное правительство.

21-22 февраля 1918 года красногвардейские отряды, направленные по указанию Совнаркома Туркестана разгромили Кокандскую автономию, куда входили Исфара и Канибадам и обеспечили победу советской власти в этих городах.

С первых же дней своего существования Советское государство проводило в жизнь ленинскую национальную политику. 20 ноября Советское правительство приняло обращение «Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока». Призвав трудящихся мусульман устраивать свою национальную жизнь свободно и беспрепятственно. Советское правительство заверило, что их права, как и права всех народов России, охраняются всей мощью революции и ее органов –Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Для проведения в жизнь национальной политики Коммунистической партии в ноябре 1917 года был создан Народный комиссариат по делам национальностей. Под руководством коммунистов к строительству новой жизни приступили и народы Туркестана. В апреле 1918 года состоялся 5 краевой съезд Советов, принявший постановление об образовании Туркестанской Автономной Советской Социалистической Республики, вошедший в состав РСФСР. В состав Туркестанской АССР вошла вся территория Туркестанского края, включая

северные районы Таджикистана и Памира.

С победой революции в Северном Таджикистане, как и по всей стране начались ликвидация буржуазных органов власти и управления, а также политических организаций эксплуататоров. В декабре 1917 года Ходжнтский Совет принял постановление о роспуске местной организации «Шурои исламия». Революционной ломке подверглись армия и судебный аппарат. Одновременно с ликвидацией старого государственного аппарата создавался новый аппарат рабоче-крестьянского государства. Его основу составляли Советы-органы государственной власти, диктатуры рабочего класса.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

вооруженное выступление (мятеж, в советской историографии - восстание) населения Туркестана и Степного края против привлечения к трудовой повинности в тылу русских войск, а также против русской администрации и населения. Причины восстания носили национальный, религиозный и экономический характер.

25 июня 1916 г. императором Николаем II был подписан указ о привлечении мужского инородческого населения Российской империи в возрасте от 19 до 43 лет для работ по устройству оборонительных сооружений и военных сообщений в районе действующей армии. Дальнейшее развитие событий показало ошибочность этой меры, особенно в разгар летних сельскохозяйственных и заготовительных работ (хлопок, сено). В тот же день (25 июня) состоялось заседание Особого совещания при военном губернаторе Туркестана по этому вопросу. 8 июля был издан приказ по Туркестанскому краю о мобилизации. Прежде всего, мобилизовалась первая очередь (от 19 до 31 года). Мобилизации на тыловые работы за некоторым исключением подлежали инородцы Сибири, Степного края (Казахстан), Туркестана и Кавказа. Решительный вооруженный протест против этой меры возник только в Степном крае и Туркестане. Волнения в других регионах (например, в Томской губернии) не отличались масштабностью.

К 1917 г. русских в Туркестане было 542 509 человек или 9,1% населения. Туземного населения было 3 332 200 душ мужского пола (всего - около 7 миллионов человек обоего пола), из которых предполагалось призвать 8%. Первоначальная и последующие разверстки призывного контингента по Туркестану различались. В частности, было решено сократить число призывников в Ферганской области, оставив рабочие руки для уборки хлопка, по этой причине, не сокращая общее количество мобилизуемых, была усилена нагрузка на другие регионы, затем, с учетом силы протеста местного населения властям пришлось уже пойти на сокращение наряда практически во всех областях.

В Степном крае первоначально предполагалось призвать 230 000 человек. Русская администрация понимала моральную и фактическую тяжесть внезапного призыва инородцев. 2 июля 1916 г. совещание при туркестанском генерал-губернаторе просило и.д. главного начальника края генерала от инфантерии М.Р. Ерофеева о сокращении наряда с 250 000 до 200 000 человек. Было принято решение о сокращении до 220 000 человек. Наконец, в августе состоялось сокращение до 200 000 человек. Даже изначально категория лиц, не подлежавших призыву, была довольно обширной. От призыва освобождались дворяне, представители туземной (нерусской) администрации, духовенство, учителя и учащиеся средних и высших учебных заведений, фельдшеры, переводчики, оспопрививатели, писари, выборные лица, государственные служащие, табунщики и погонщики скота, нанятого по военно-конской повинности. При необходимости выдавались отсрочки от призыва. Работа инородцев должна была оплачиваться казной. Помимо казенного продовольствия рабочие получали жалование в размере 1 руб. в сутки. Лицам, не имевшим возможности отправиться на работы со своей одеждой и обувью, выдавалось пособие в размере до 30 руб.

Отношение туземного населения к службе в русской армии и к призыву на тыловые работы было не только негативным. Например, населением Закаспийской области комплектовался Текинский конный полк, отлично зарекомендовавший себя в боях на Юго-Западном фронте. Текинцы, в отличие от иомудов, беспрекословно подчинились приказу о мобилизации рабочих. В 1914-1915 гг. некоторые коренные жители Семиреченской области добровольно изъявили желание пойти на фронт. В Аулие-Атинском уезде Сырдарьинской области военно-инженерной организацией еще до объявления о мобилизации лета 1916 г. было набрано около 10 000 человек на тыловые работы.

Почти сразу распространился слух, что призыв будет производиться на фронт - туземцев заставят рыть окопы между двумя противоборствующими армиями и всех перебьют. Запись возрастов велась произвольно, не было дифференцированного подхода к срокам призыва в зависимости от дальности расстояния до сборного пункта, положения указа не были разъяснены населению, прошел слух, что указ вообще является выдумкой местного начальства, а полуграмотные переводчики действительно давали повод считать, что готовится мобилизация на фронт. Молодежь призывного возраста начала собираться в банды дезертиров. В связи с трудностью мобилизации ее срок был перенесен на 15 сентября, причем сам император посчитал ранее одобренную им меру по призыву инородцев необдуманной и поспешной. 10 июля на собрании коренного населения Джаркентского уезда Семиреченской области было решено не подчиняться приказу. 13 июля началось бегство подлежавших призыву дунган в Западный Китай. Бежавшие угрозами пытались переманить к себе оставшихся соплеменников. Сильные волнения наблюдались и в Сырдарьинской области, где местными жителями велась агитация против призыва.

В разных районах Туркестана и Степного края недовольство местного населения имело несколько различные причины. В Семиречье, которое активно осваивали русские переселенцы, наиболее выраженной была ненависть к ним, в том числе и в связи с земельным вопросом. В Степном крае, где вне городов было крайне мало русского населения, антирусский характер мятежа проявился в наименьшей степени. Среди прочих причин - малочисленность русской администрации, полиции (например, в огромной Тургайской области на уезд имелось только по 13 чинов полиции) и войск при многочисленности административно ссыльных и военнопленных; злоупотребления; направление в Туркестан беженцев в плачевном состоянии. Определенную роль в возникновении мятежа сыграл элемент случайности, психология толпы.

Постепенно туземное население стало переходить от пассивного к активному протесту, первоначально выразившемуся в требованиях выдачи посемейных списков или попытках их уничтожения. В этих акциях участвовали толпы местных жителей. Малочисленная русская администрация не могла эффективно бороться с массовыми беспорядками, происходившими на огромной территории.

17 июля Туркестанский военный округ был переведен на военное положение, туркестанским генерал-губернатором назначен командующий Северным фронтом генерал-адъютант А.Н. Куропаткин - блестящий знаток края и ветеран присоединения Туркестана к России. Не позднее 21 июля был принят план усиления гарнизонов сборных пунктов. Для борьбы с начавшимися беспорядками местных сил было недостаточно. Тогда по распоряжению военного министра в Туркестан были направлены 14,5 батальона, 33 сотни, 42 орудия и 69 пулеметов.

В случае активного вооруженного сопротивления начальникам отрядов разрешалось применять любые меры, вплоть до расстрелов и уничтожения сопротивлявшихся аулов. В Самаркандской и Ферганской областях глубокие корни пустил исламский фундаментализм. Здесь выступление носило явно выраженный религиозный характер. В джизакском районе была разрушена железная дорога, на участке Джизак - Обручево сожжены мосты, перерезан телеграф. 13 июля начался мятеж в Джизаке, где были убиты уездный начальник полковник Б.Н. Рукин и пристав штабс-капитан П.Д. Зотоглов, пытавшиеся успокоить толпу. Выступление здесь возглавили Назыр Ходжа Ишан (провозглашен беком) и Мухтар Ходжа Ишан, мятежники имели и светского лидера - крупного землевладельца Абдурахмана Ходжи Абдуджабарова (Джевачи). Таким образом, во главе мятежа стояли представители как духовной, так и светской наследственной элиты, но никак не выходцы из простого народа. Мятеж не был направлен на переустройство или разрушение ранее сложившейся иерархии. Наоборот, выступление носило этно-конфессиональный и сепаратистский характер. Одним из лозунгов мятежников была идея «газавата» - священной войны против неверных, на практике выражавшаяся в стремлении истребить русских. Особенностью выступления в Самаркандской области являлся его религиозный характер и исключительная жестокость мятежников. Всего в Джизакском уезде погибло 76 русских (по другим данным, - 88), в том числе женщины и дети. Как писал А.Н. Куропаткин военному министру генералу от инфантерии Д.С. Шуваеву 4 января 1917 г., «дикая и озверевшая толпа чувствовала себя вне опасности, и только прибытие карательного отряда положило конец этой кровавой расправе с ни в чем не повинными русскими людьми…».

14 июля в Самарканд прибыли две батареи и отряд полковника Владиславлева (2 роты 732-й Саратовской дружины государственного ополчения, 4 орудия 32-й легкой артиллерийской батареи подполковника Квашнина и саперный взвод). Отряд был направлен на Джизак. В тот же день из Керков на Джизак через Самарканд прошла сотня 4-го Оренбургского казачьего полка. 15 июля в Самарканд прибыла полусотня оренбуржцев и 3 запасных роты (210 штыков). 16 июля в Джизак из Ташкента прибыл карательный отряд полковника П.П. Иванова (рота пехоты), прозванного оппозиционной прессой за решительность при подавлении мятежа Ивановым-Джизакским (в будущем он стал крупным деятелем Белого движения, Войсковым атаманом Сибирского казачьего войска, более известным под фамилией Иванов-Ринов). Вскоре джизакский отряд был подчинен полковнику Красноярцеву, Иванов же возглавил все войска в районе Джизака, а начальником штаба отряда с 22 июля стал подполковник Д.Н. Водопьянов из Ташкентского Наследника Цесаревича кадетского корпуса. Из приграничных с Афганистаном пунктов были сняты две дружины и четыре казачьих сотни и направлены на усиление гарнизонов крупных пунктов. Всего с мятежниками боролось 12 рот, 3 сотни и 3/4 роты сапер при 6 орудиях. Положение русского населения облегчилось. Правительственные войска стали преследовать мятежников, загнав их в горы. 19 июля на Большой Митанской дороге (Ката-Курган - Митан) 12 нижних чинов 7-го Сибирского стрелкового запасного полка (по всей видимости, во главе с помощником уездного начальника подполковником Широковым) были атакованы 1500 мятежниками, отбили нападение и стали преследовать противника, убив туземца и лошадь.

Местному населению в июле было запрещено пользоваться железной дорогой во избежание координации действий мятежников. Значительные затруднения вызывала малочисленность конницы, имевшейся в распоряжении властей. Именно конница была наиболее эффективна для подавления мятежа на огромной территории. Для ускорения передвижений была даже образована ездящая пехота. К 25 июля мятеж в Самаркандской области был подавлен. Отрядами в горных районах было спасено 56 женщин и детей, уведенных в неволю. В дальнейшем массовых выступлений туземного населения не отмечалось, а на 19 сентября была назначена отправка первых эшелонов с рабочими из области.

В Сырдарьинской области беспорядки начались 11 июля в Ташкенте. Местные жители напали на полицейское управление туземной части города, служащие полиции отбили нападение при помощи револьверов, а через полчаса на выручку осажденным подоспела рота Ташкентской школы прапорщиков. В итоге было убито 11 местных жителей. Вожаки ташкентских мятежников предложили афганскому эмиру выступить против России, однако это предложение со стороны эмира поддержки не встретило. В конце июля на подавления прибыл батальон 2-го Сибирского стрелкового запасного полка, укомплектованный молодыми солдатами. В Сырдарьинской области успешно действовал отряд помощника ташкентского уездного начальника подполковника А.И. Афанасьева. Успешность действий отряда была напрямую связана с суровостью его начальника, который приказывал сжигать постройки главарей мятежа. В Аулие-Атинском уезде были задержаны германские и турецкие агенты. 16 сентября отряд в 65 человек при 3 офицерах в 70 верстах к северу от Аулие-Ата, в долине Аманкула, встретил скопище примерно в 3000 казахов. Мятежники трижды атаковали отряд, но были отбиты залпами. Вскоре уезд был замирен, зачинщики мятежа выданы. 18 сентября из Ташкентского, а 9 октября - из Аулие-Атинского уезда отправился первый эшелон с рабочими.

В Ферганской области мятеж из-за наличия здесь достаточного количества русских войск получил незначительный размах. В области были дислоцированы 6-й Оренбургский казачий полк полковника К.В. Боброва и 4-я Уральская отдельная казачья запасная сотня. Тем не менее, и здесь в июле 1916 г. был отмечен целый ряд случаев убийства представителей туземной (т.е. нерусской) администрации. Мятежники убивали своих пророссийски настроенных соплеменников, грабили богатых, невзирая на национальность.

Наибольшей жестокостью события мятежа отличались в Семиреченской области. Здесь проживало значительное количество русского населения. Однако войск, как и в других районах, было мало. В целом, в Семиречье большую отрицательную роль сыграла взаимная паника и самомобилизация с обеих сторон. В Семиречье проживало около 200 000 русских. В 1915 г. было проведено разоружение поселенцев, и в действующую армию отправлено 7500 берданок. Переселенцы оказались беззащитными перед степняками. Уже 10 июля, через два дня после приказа о мобилизации, состоялось собрание казахов Джаркентского уезда, вынесших решение не подчиняться этому приказу. 13 июля дунгане начали уходить в Западный Китай (Синьцзян). С конца июля начались нападения на представителей местной власти. 2 августа было предложено для самозащиты русского населения в сельских районах организовывать дружины самообороны. 8 августа власти издали постановление об обязательном формировании таких дружин. Были сформированы пешая (300 человек) и конная (100 человек) дружины, поставлено под ружье 160 казаков-семиреков запасного разряда, укомплектовавших две полусотни. Население было вооружено из расчета винтовка на 8-12 дворов. Фактически в Семиречье на этнической почве началась локальная гражданская война. Положение русских жителей усугублялось в связи с отсутствием в регионе русского мужского населения, мобилизованного на фронт. Мощным катализатором взаимной ненависти стали слухи, многократно преувеличивавшие истинный масштаб событий. Среди причин мятежа в Семиречье было стремление казахов пограбить русских, поземельные споры в связи с активной переселенческой политикой в регионе, налоговое бремя. Активную пропаганду вели муллы. Кроме того, неоднократно говорилось об участии в подготовке мятежа германских офицеров. В Пржевальском уезде к этим причинам добавлялся и религиозный фанатизм кочевников. 6 августа восстали Атекинская и Батбаевская волости Пишпекского уезда, на следующий день Сарыбагишевская волость и Токмакский район, 9 августа - Каркечинская, Джумбальская, Курманжоджинская, Кочкорская и Абеильдинская волости. В этот день казахи напали на село Григорьевка, которое в результате было сожжено и разграблено, а жители вынуждены бежать. Был испорчен телеграф. Во главе выступления в Чуйской долине стоял хан М. Шабданов. Другими отрядами командовали два его брата. Как и в других местах, движение в Семиречье возглавляла туземная родовая элита - ханы и манапы. Известны такие казахские вожаки как К. Абукин, Б. Ногоев, К. Чинин. Мятеж был сравнительно организованным: у аскеров имелись знамена, однообразные металлические бляхи, применялась сигнализация для передачи сведений о движении правительственных войск, в горных районах были оборудованы оружейные мастерские. Антифеодальным этот мятеж не был - родоплеменные устои в туземном населении были незыблемы. Об этом свидетельствует то, что во всем Семиречье не был убит ни один волостной управитель или манап.

Восставшие были вооружены разнообразным оружием. Здесь были трофеи, захваченные у одиночных русских солдат и самодельное оружие. 6-7 августа казахам удалось захватить слабо охранявшийся транспорт с оружием. Они завладели 200 винтовками и 3000 патронов (по другим данным 170 берданками и 4000 патронов, по еще одной версии, представляющейся наиболее достоверной, 178 берданками и 35 000 патронов). Погибли 3 нижних чина. Факт захвата сравнительно крупной по местным масштабам партии оружия явился мощным стимулом к активизации борьбы против русских. Большинство повстанцев имели на вооружении кремневые и даже фитильные ружья, берданки, пики, топоры, насаженные на длинные палки. Манапы получали часть денег с продажи оружия, и, таким образом, мятеж приносил им прибыль. В целом казахи не выдерживали столкновения с регулярными войсками, несмотря на численное превосходство в десятки, а иногда и сотни раз. Первоначально мятежники уничтожали только сопротивлявшихся им, однако вскоре стали уничтожать русских вообще.

В общей сложности от их рук здесь погибло не менее 1342 русских мужчин и 1300 женщин (в основном, переселенцев), ранено 684 человека, не менее 1105 без вести пропали или попали в плен к казахам, сожжено 969 дворов. По уездам распределение жертв в соответствии с имеющимися неполными данными было следующим: Пишпекский уезд - убито 98 человек, пропало без вести - 65. Пржевальский уезд (здесь почти не было русских войск) - убито 2179 человек, пропало без вести - 1299, Джаркентский уезд - убито 32 человека, без вести пропало 20, Верненский уезд - убито 16 человек. Убито 2 чиновника, 12 чинов разных ведомств, 3 офицера, 53 нижних чина, 41 ранен, 75 нижних чинов пропали без вести. Случаев массовой гибели солдат и офицеров было несколько: в Нарынском уезде погибли прапорщик с 9 казаками и 8 солдатами; в селе Каркара Джаркентского уезда в августе 1916 г. были убиты 24 казака отряда нарынкольско-чарынского участкового начальника ротмистра М. Кравченко и 6 казаков погибли в окрестностях Джаланаша. Среди убитых были семь монахов Секульского монастыря, множество представителей сельской интеллигенции. Жертвы мятежников, как правило, подвергались истязаниям. Экономическое благосостояние русского населения региона было подорвано, уничтожено 15 000 десятин пашни на сумму 20 724 087 руб. В одном только Токмакском районе убито 72 русских поселенца, ранено 12, без вести пропало 65, сожжено 600 домов, 356 заимок, уничтожено 12 000 десятин посевов, общая сумма убытков составила около 500 000 руб. 10 августа взбунтовались киргизы Беловодского участка Пишпекского уезда, Джамансартовской, Тлеубердинской, Бакинской и Талдыбулакской волостей. На следующий день восстали дунгане в селе Мариинском Пржевальского уезда. 11 августа дунгане перебили большинство крестьян села Иваницкого. Перебито население деревни Кольцовка. Уцелевшие жители спасались бегством в Пржевальск. 12 августа от рук киргизов погибли сразу два офицера - сотник Величко и прапорщик Киселев. Тела сотника Величко и 7 казаков были обезображены.

8 августа в Ташкент прибыл генерал А.Н. Куропаткин - крупный военный деятель и администратор, имевший опыт участия в покорении Туркестана и отлично знавший местные реалии. Его назначение состоялось еще 22 июля. Знание Куропаткиным Туркестана было таково, что он иногда даже справедливо поправлял местных чиновников, готовивших доклады о положении региона. В письме военному министру Д.С. Шуваеву от 18 августа 1916 г. Куропаткин писал о местном населении: «за период в 40 лет мы не приблизили к себе сердца этих простых, но еще первобытных людей». Куропаткин отрицательно относился к осуществлявшейся мере по призыву на тыловые работы, но в сложившейся обстановке пути назад были отрезаны и оставалось лишь решительно подавить мятеж. Именно в таком духе был настроен опытный генерал, предложивший представителям власти искать примеры в действиях генерала Г.А. Колпаковского, внесшего в XIX в. большой вклад в присоединение Семиречья к России. Куропаткин ходатайствовал о присылке в Семиречье казачьей бригады, двух пулеметных команд и конной батареи из действующей армии, благо такое подкрепление не влияло на положение фронта, где конница большой роли не играла. Всего из других районов Туркестана в Семиречье было направлено 3,5 дружины, 7 рот из запасных стрелковых полков, 5 сотен, 14 орудий. Войска были высланы в трех направлениях: Андижан - Нарынское укрепление; Черняев - почтовый тракт Пишпек - Токмак и по железной дороге на Семипалатинск и далее на Сергиополь - Лепсинск - Верный. Действующая армия выделила 2 казачьих полка (7-й Оренбургский и 9-й Сибирский казачьи полки), казачью батарею и две пулеметных команды с пулеметами Кольта. По распоряжению Куропаткина Семиречье было разделено на 17 военных участков, в пределах которых проводились подавления. С 11 августа при отрядах и в уездных городах Семиреченской области были учреждены военно-полевые суды. 17 августа Куропаткин на 17 000 человек сократил наряд мобилизуемых по Семиречью. Вскоре началась отправка рабочих, семьи отправляемых на работы обеспечивались порайонными комитетами.

В июле-августе 1916 г. в Семиречье сработал механизм этнической самомобилизации. Помимо организации дружин самоохраны, доведенное до отчаяния русское население устроило в Пржевальск е киргизский погром, в котором, в основном, участвовали женщины. 12 августа в тюрьме Пржевальска при попытке побега были расстреляны заключенные-киргизы. Погибло около 80 человек. В селе Беловодское 13 августа крестьяне в ответ на бесчинства коренных жителей (массовые убийства и увод женщин в плен) перебили 517 арестованных киргизов - участников мятежа. Испуганное и возмущенное русское население ответило насилием на насилие. «За отсутствием оружия били палками и камнями, кололи вилами, потрошили серпами и косами», - сообщалось в одном из документов. Мародерство проявлялось с обеих сторон. Туземное население не знало, что предполагается оплата их работы. Получив эти сведения, многие поменяли свое отношение к мобилизации. При переводе арестованных киргизов из Беловодска в Пишпек 138 из них были убиты дружинниками при попытке побега.

В регионе развернулись бои, причем части карательных войск направлялись даже в Западный Китай для поимки мятежников. В 20-х числах августа мятеж пошел на убыль. До 60 000 казахов ушло на сырты - высокогорные плато, откуда их пытались выбить отряды правительственных войск. Оттесненные в горные районы, туземцы терпели голод, теряли скот и, как правило, сдавались. Всего при подавлениях в Пишпекском и Пржевальском уездах было уничтожено около 3000 туземцев. Во всем Семиречье, по некоторым данным, погибло 4000 туземцев и еще 12 000 погибло при бегстве в Китай, в том числе утонувшие и погибшие от огня китайских пограничников. 164 000 человек бежало в Китай, к маю 1917 г. там осталось около 70 000 беженцев. 16 октября по итогам подавления мятежа в Семиречье Куропаткин провел совещание, на котором было принято решение о выселении киргизов из Пишпекского и Пржевальского уездов, в которых более всего пострадало русское население и образовании в связи с этим Нарынского уезда. Такое решение было обусловлено общим замыслом Куропаткина выселить туземцев с территорий, на которых пролилась русская кровь. В период Гражданской войны в Семиречье бывшие переселенцы, в основном, поддержали красных; казаки и кочевники выступили на стороне белых.

Ситуация в Закаспийской области в 1916 г. имела ряд особенностей. Текинцы по своему настрою являлись монархистами и всецело поддерживали русских. Отношения между русскими и текинцами были доверительными. Иной характер имели взаимоотношения с наиболее воинственным племенем туркмен-иомудов. Иомуды платили дань как русскому, так и персидскому правительству. Любые осложнения с иомудами приобретали международное значение. Иомуды подняли мятеж против русских властей еще в начале 1916 г. Для борьбы с ними был сформирован Хивинский отряд в составе 3 дружин и 4 легких батарей. Борьба с иомудами с переменным успехом протекала на протяжении всего 1916 г. Главарем иомудов был известный впоследствии лидер басмачей хан Джунаид. Иомуды были вооружены берданками и трехлинейками. В июле 1916 г. в области было неспокойно. По некоторым данным, здесь работала турецкая разведывательная организация «Тешкилат-и-Махсуса». К иомудам примкнули роды кочевых туркмен - джафарбайцев, атабайцев. Беспорядки приобрели характер разбойничьих нападений на русские поселки в районе реки Гюрген. К осени 1916 г. четыре поселка было совершенно разрушено, другие сильно пострадали. Русское население было взято под охрану казаков. Более того, была вынуждена отступить одна из небольших колонн русских войск. Было зафиксировано применение туркменами разрывных пуль. Во второй половине августа - сентябре 1916 г. племя откочевало в Персию. Уход иомудов в Персию русская администрация решила использовать для овладения плодородной Астрабадской провинцией соседнего государства. На самом деле значительная часть провинции не была заселена персидским населением, а представляла фактически нейтральную территорию, на которой кочевали туркмены. С 1898 г. здесь находился русский комиссариат, власти которого подчинялись возникшие в регионе русские поселения. В ноябре было отмечено усиление активности иомудов. Они взяли под свой контроль каспийское побережье. Усилились наиболее мощные их группировки под командованием Баба-Клыча, Шихи-Хана Диведжи и Эссен-хана. В Атрекском районе был задержан австрийский шпион мадьяр Г. Сабо, имевший при себе документы и карту. Лишь в конце октября - ноябре 1916 г. для подчинения непокорного племени был сформирован значительный по азиатским масштабам Гюргенский экспедиционный отряд под командованием военного губернатора Сыр-Дарьинской области, героя русско-японской войны, Генштаба генерал-лейтенанта А.С. Мадритова (к 24 ноября - 8162 человека и 3937 лошадей). Фактически боевые действия проходили на персидской территории. План действий был следующим: одновременным движением отрядов с трех сторон окружить ядро стойбищ иомудов между реками Атрек и Гюрген на севере и юге и дорогой Чикишляр - Астрабад и высотами Каракыр на западе и востоке. После подавления мятежа войска предполагалось использовать на усиление Кавказской армии, положение которой было крайне неопределенным. В конце марта 1917 г. в связи с успокоением туркмен Мадритов сдал командование отрядом генерал-майору М.К. Маргания, начался вывод войск. Из отряда была сформирована 2-я Туркестанская стрелковая бригада. Февральские события 1917 г. принесли амнистию участникам мятежа, а экспедицию Мадритова стали называть разбойничьей. В августе-сентябре 1917 г. из Афганистана с транспортом оружия в Россию вернулся Джунаид-хан, провозгласивший борьбу «за освобождение туркмен». На фоне ослабления деморализованной русской армии Туркестан вновь стал ареной вооруженной борьбы. Участники мятежа 1916-1917 гг. стали басмачами.

В период с 18 сентября по 18 декабря 1916 г. из Туркестана было отправлено 92 423 рабочих, кроме того, 9500 человек направлено непосредственно на работы в Средней Азии. Таким образом, было мобилизовано около 100 000 рабочих или половина от запланированного количества.

Всего, к 1 января 1917 г. в Туркестане было убито 7 офицеров и 79 нижних чинов, ранено 3 офицера и 64 нижних чина и числилось пропавшими без вести 77 человек. К 25 января 1917 г. потери составляли 97 убитых, 86 раненых и 76 пропавших без вести. Для сравнения при покорении Туркестана русская армия потеряла в Семиреченской области 105 человек, в Сырдарьинской области с Амударьинским отделом - 744 человека, в Ферганской области - 134 человека, в Самаркандской области - 811 человек и в Закаспийской области 1582 человека. Всего - 3376 человек.

Наиболее сильно русское население пострадало там, где было мало войск - в Семиречье. Наименее сильно там, где почти не было русского населения - в Степном крае. Эти реалии позволили советским историкам называть движение в Степном крае прогрессивным, а выступления в Средней Азии реакционными, тогда как на самом деле антирусский характер мятежа был одинаков. В некоторых районах к этому примешивался религиозный фанатизм мусульманского населения.

В результате мятежа в Туркестане было разорено свыше 9000 хозяйств, уничтожено несколько храмов и больниц. Для усмирения мятежников в Туркестане использовалось 14,5 батальона, 33 сотни, 42 орудия и 69 пулеметов. Боевые действия велись в период с 13 июля 1916 г. по 25 января 1917 г.

В Акмолинской области во всех приграничных со степью станицах Сибирского казачьего войска были сформированы особые конные команды, в основном, из отставных, неспособных или не достигших 20 лет казаков. Уже с 20 июля команды несли службу на подавлении мятежа. Всего в Акмолинскую и Семипалатинскую области властями было направлено 6 казачьих сотен и 7 полусотен, 8,5 роты пехоты, 2 местные воинские команды. К 1 ноября Акмолинская область дала уже 12 500 человек на работы по обороне, набор продолжался. К январю 1917 г. область была, в целом, замирена. По данным на 10 января 1917 г. из 45 000 казахов принято к отбыванию повинности в различных формах 43 098 человек (8570 освидетельствовано как негодные, 10 241 работает на оборону, 16 314 организованы в артели по возке казенного хлеба для армии, 7973 человека принято на работы и сдано военному ведомству).

Из всех регионов, охваченных мятежом, наиболее продолжительной (из-за характера местности и зимнего времени) и масштабной была борьба в Тургайской области, где во главе выступления оказался, по утверждению советских историков, А.У. Иманов. На самом деле, как и в других местах, во главе мятежа стояли не народные вожди из бедноты, а родовая или клерикальная элита - баи и ханы. Так, во главе мятежа в Тургайской области стоял не Иманов, а крупный скотовод, хан А. Джанбосынов. Мятежники нуждались в организаторах и военных руководителях. Именно к этой категории относился Иманов. Важную роль в организации мятежа сыграл местный большевик А.Т. Джангильдин. Общая численность мятежников, называвших себя здесь сарбазами, в области оценивается в 50 000 человек. В отличие от Семиречья, где Шабдановы провели всеобщую мобилизацию (чего не предполагалось даже по указу императора), в Тургайской области действовали добровольцы.

Известие о призыве инородцев стало неожиданностью для местной администрации, вплоть до губернатора. Уже в июле здесь, как и в других регионах, начались убийства представителей туземной администрации, попытки уничтожения списков мобилизуемых. Организаторами беспорядков в Кустанайском уезде выступили местные муллы. Здесь важно то, что кустанайские казахи занимали доминирующее положение в отношении казахов других уездов. В связи с острой нехваткой полиции было решено в соответствии с «Правилами вызова войск для содействия гражданским властям» подавить мятеж в зародыше при помощи армии. Командующий войсками Казанского военного округа генерал от инфантерии А.Г. Сандецкий командировал в Кустанай 97-ю Донскую особую казачью конную сотню есаула Моргунова из Челябинска. Сотня в огневом отношении была слабой. На вооружении казаков стояли устаревшие берданки с небольшим запасом патронов. После известий об усилении беспорядков, сообщенных губернатором М.М. Эверсманом, постоянно пребывавшим в Оренбурге, 17 июля, в область было послано две оренбургских казачьих запасных сотни. Отряды комплектовались и вооружались из разных частей всем, что было под рукой. Все это ослабляло подготовку пополнений для фронта.

Тургайский губернатор в период временного успокоения вел среди местного населения разъяснительную работу. Был устроен съезд аксакалов (почетных старейшин), поддержавший императорский указ, однако призывная молодежь перестала считаться со стариками. Благодаря лояльности старейшин властям удалось осуществить мобилизацию рабочих в Кустанайском и Актюбинском уездах. Призыв на работы в Иргизском и Тургайском уездах был отложен до 15 октября в надежде на их успокоение и положительный пример северных уездов. Казахи с фронта писали письма о своем хорошем положении.

Казахи южных уездов области решили не подчиняться призыву. Собравшись в скопища и вооружившись, они начали борьбу с властями. Первое столкновение произошло в Иргизском уезде 19 октября, 50 казаков 1-й Оренбургской казачьей запасной сотни столкнулись примерно с 2500 казахами, в том числе с 600, вооруженными пиками, шашками и ружьями. После двухчасового боя мятежники отступили, потеряв несколько десятков человек убитыми и ранеными. 21 октября нападению подверглась 97-я Донская особая сотня, шедшая к Тургаю и атакованная в течение 21 часа несколькими тысячами вооруженных казахов. Потеряв трех казаков убитыми и трех ранеными, сотня добралась до Тургая. Мятежников было уничтожено до 400 человек.

С 22 октября 1916 г. областной центр, город Тургай (население - 2500 человек), оказался осажден 15 000 мятежников и отрезан от внешнего мира, население осталось без продовольствия. Был разрушен почтовый тракт, колодцы на тракте Иргиз - Тургай мятежниками были забросаны падалью, нечистотами или отравлены пилюлями со стрихнином, употреблявшимися для истребления волков. В Тургае к 26 октября находилось лишь 196 казаков и 100 солдат. В городе был созван военный совет с участием воинского начальника капитана К.П. Загайного, уездного начальника, крестьянского начальника, командира сотни, 4 офицеров. По причине нехватки людей и патронов было решено защищаться в черте города. Город и прилегающий район были объявлены на военном положении.

В Тургайском и Иргизском уездах власть имела лишь два опорных пункта - Тургай и Иргиз, остальная территория представляла собой обширную степь с редким населением. Когда стала очевидна недостаточность посланных войск, для борьбы с разраставшимся мятежом, в ноябре 1916 г. был сформирован сильный экспедиционный отряд начальника 13-й пехотной запасной бригады (Казань) Генштаба генерал-лейтенанта А.Д. Лаврентьева в составе 17 рот, 19 сотен и эскадронов, 14 орудий и 17 пулеметов. Формирование отряда было санкционировано военным министром. Отряд должен был сосредоточиться на станции Челкар. В регионе сложилось вредившее делу многоначалие: губернатор М.М. Эверсман и Наказный атаман Оренбургского казачьего войска Генштаба генерал-лейтенант М.С. Тюлин, которому временно были подчинены Тургайский и Иргизский уезды и командовавший отрядом генерал Лаврентьев.

2 ноября отряд, не дожидаясь прибытия всех частей, выступил на выручку Тургая. Отсутствие в районе сети железных дорог значительно осложняло подавление мятежа. Под усиленную охрану была взята стратегически важная линия Ташкентской железной дороги. С лета 1916 г. ее охраняла рота пехоты. Теперь же были организованы специальные поезда с солдатами на них, патрулировавшие дорогу с базированием на станции Эмба и Саксаульская.

6 ноября гарнизон и жители Тургая под руководством начальника гарнизона капитана К.П. Загайного, несмотря на отсутствие помощи со стороны, отбили попытку штурма. Накануне городские казахи подожгли запасы сена, горевшие всю ночь. На рассвете мятежники четырьмя колоннами атаковали город. Численность атаковавших была определена приблизительно в 12 000 всадников. С 5.30 утра до 16 часов гарнизон отражал нападение. Баррикады не позволили захватить город. Было сожжено до ста окраинных жилищ. Материальный ущерб составил около миллиона рублей. Часть нападавших погибла при обнаружении баррикад, другие - при наступлении по мосту, настил которого был разобран и при бегстве через реку. Всего, по некоторым данным, погибло не менее 1000 мятежников. Погибли 3 дружинника, без вести пропали 3 женщины и 3 ребенка. 27 октября сарбазы подошли к Иргизу с целью окружить и разгромить его, однако это не удалось, а 4 ноября на выручку Иргиза подошел авангард войск Лаврентьева. Наконец, 16 ноября Тургай был деблокирован.

Экспедиционным отрядом были заняты ключевые пункты области, установлены сильные гарнизоны. В течение ноября от отряда Лаврентьева высылались колонны в различные пункты и имели неоднократные столкновения со значительными скопищами сарбазов. Столкновения носили характер боев с организованным противником. Несмотря на потери от огня, мятежники упорно атаковали, иногда подходя на 100-300 шагов к пехотным цепям, отдельные всадники доскакивали почти до цепей. У казахов была организована сторожевая и разведывательная служба - высылались дозоры, разъезды на 25 верст, существовала сигнализация флагами. Казахское население было терроризировано мятежниками - с каждой кибитки в банды вожаки мятежа брали по аскеру, являвшемуся не только воином, но и заложником.

Сложность для подавления представляла высокая подвижность казахской конницы, отсутствие у нее привязки к какой-либо базе. Чины экспедиционного отряда старались не допускать жестокостей к местному населению. Между тем, группа депутатов Государственной Думы во главе с А.Ф. Керенским распространяла ложные данные о массовых репрессиях против мирного населения, истреблении мужчин и женщин, провокационной деятельности полиции. В действительности войска действовали в рамках закона. За все реквизируемое у местного населения выплачивались деньги. При подавлении мятежа женщины и дети считались неприкосновенными, зимовки и аулы не уничтожались. Единственным исключением стало сожжение аула Кызыл-Куль, в бою под которым мятежниками были убиты, изуродованы до неузнаваемости и исколоты пиками восемь казаков.

К началу декабря 1916 г. в Тургайской области было разгромлено несколько тысяч мятежников, остатки бежали в Сырдарьинскую область. 21 декабря Высочайшим указом Тургайский, Иргизский и Кустанайский уезды Тургайской области были переведены на военное положение. Бои в Тургайской области продолжались до конца февраля 1917 г. Лишь в июне 1917 г. отряд Лаврентьева был расформирован.

К февралю 1917 г. на тыловые работы было отправлено около 123 000 человек. К 20 декабря 1916 г. за участие в мятеже на территории Туркестана был приговорен к смертной казни 201 человек. Всего к 1 февраля 1917 г. к смертной казни за участие в мятеже в Туркестане было приговорено 347 человек. Наказание было смягчено и казнен 51 человек. 22 февраля 1917 г. Куропаткин писал императору Николаю II: «Считая, что главными виновниками являются главари и туземцы, непосредственное участие которых в убийстве русских людей доказано, я признал возможным смягчить наказания для темной массы виновных». Из 340 смертных приговоров он отменил 320.

После победы Великой Октябрьской социалистической революции ос­новная масса узбекского народа, жившая в Туркестане, вступила на путь социалистического развития. В дальнейшем, после победы в 1920 г. на­родной революции в Бухаре и Хиве, в социалистическое строительство включилась и остальная часть узбекского населения Средней Азии. Осу­ществление ленинской национальной политики привело к глубочайшим социалистическим преобразованиям экономики и культуры Узбекистана, сопровождавшимся коренными изменениями социально-политического и морального облика узбекского народа. Под эгидой Советской власти по­степенно завершался процесс консолидации узбекской социалистической нации.

Условия, в которых происходили изменения социального облика наро­дов Туркестана, только что сбросивших ярмо колониального гнета рос­сийского военно-феодального империализма, отличались большой слож­ностью. Здесь на обширной территории Бухарского и Хивинского ханств вплоть до 1920 г. еще держалась власть феодальных деспотов, а до земель­но-водной реформы 1926 г. сохранялись поместья крупных феодалов, ко­торые в центральных районах были ликвидированы непосредственно пос­ле Октябрьской революции. Основную массу городского населения составляли кустари-ремеслен­ники, торговцы всяких категорий, рабочих же было незначительное мень­шинство. Состав городского населения, следовательно, в основном был мелкобуржуазным.

Тем не менее в обстановке острой классовой борьбы уже в годы рево­люции и гражданской войны, под влиянием Коммунистической партии, развивалась политическая активность трудящегося узбекского населения.

III съезд Советов Туркестана, проходивший в ноябре 1917 г., постано­вил объединить существующие Советы трудящихся мусульман с городски­ми и областными Советами рабочих и солдатских депутатов, а там где их нет, немедленно приступить к их созданию. Разгром в феврале 1918 г. контрреволюционного буржуазно-националистического «правительства» Кокандской автономии, претендовавшего на власть в Туркестане, явился важнейшим фактором в росте политической сознательности местных тру­дящихся. С этого времени государственная власть в Туркестане полностью перешла в руки Советов рабочих, солдатских и дехканских депу­татов.

Уже летом 1918 г., ко времени созыва I съезда Коммунистической пар­тии Туркестана (КПТ), в старом городе Ташкенте существовала небольшая партийная организация местных коммунистов. Ко времени II съезда КПТ, осенью 1918 г., в Ташкенте из 2 тыс. членов партии 900 было из местных национальностей, а в Коканде из 750 коммунистов 250 было из местных национальностей.

Началась полоса массового вступления трудящихся в ряды Коммуни­стической партии.

В 1924 г. из общего числа 16 289 членов и кандидатов КПТ 10 110 были узбеками и представителями других местных национальностей.

Важную роль в росте политической активности дехкан сыграла орга­низация «Кошчи» - союз дехкан-бедняков. В течение 1920-1925 гг. союзы «Кошчи» действовали как массовые организации трудящихся на селе, занимаясь всеми насущными вопросами переустройства жизни тру­дового крестьянства. В 1921 г. в союзе «Кошчи» было 90 тыс. человек, ко­торые объединялись в 6 тыс. кишлачных союзов. В дальнейшем число членов союза «Кошчи» непрерывно росло и в 1924 г. превысило уже 260 тыс.

Развивалось среди дехкан кооперативное движение. В 1924 г. в Узбе­кистане существовало более 500 различных крестьянских кооперативных товариществ, в которых было объединено 142 тыс. хозяйств. Создание ко­оперативов было крупным шагом вперед на пути к социализму.

Еще быстрее активизировалось городское население. В 1924 г. в горо­дах 73,4% рабочих и служащих были охвачены профсоюзами, ставшими массовой организацией городских трудящихся и интеллигенции.

Одним из показателей успехов КПТ и органов Советской власти в по­вышении политической активности местных трудящихся служило широкое участие их в работе съездов Советов и исполкомов Советов. Среди 356 де­легатов XII съезда Советов Туркестана, проходившего в 1923 г., было 255 представителей местных национальностей, в том числе 118 узбеков. Из 168 членов и кандидатов ТуркЦИКа 108 принадлежали к местным на­циональностям.

В городах Туркестана стали функционировать специализированные школы и курсы по подготовке и переподготовке советских, партийных у хозяйственных и судебных работников. Был создан Среднеазиатский ком­мунистический университет, в котором обучалось много узбеков. В Таш­кенте, Коканде, Самарканде работали советско-партийные школы.

Таким образом в период существования Туркестанской Автономной Советской Социалистической Республики Коммунистическая партия при- влекла местных трудящихся к участию в политической жизни страны, развила их политическую активность, подняла культуру, способствовала сплочению трудовых крестьян в массовые общественные организации, поддерживала среди них кооперативное движение.

В то же время трудящиеся Бухарской и Хорезмской Народных Совет­ских Республик, укрепляя под руководством Коммунистической партии советский строй, подготовили почву для перехода этих республик к строи­тельству социализма.

Уже в первые годы социалистического строительства были проведены государственные мероприятия, способствовавшие воссоединению раз­розненных частей узбекского народа и сложению одного из важных эле­ментов нации - территориальной общности. В этом деле особенно важ­ное значение имело национально-государственное размежевание Средней Азии и образование Узбекской ССР.

Узбекское население накануне национального размежевания имелось в Туркестанской АССР (2 389 940 человек), в Бухарской Народной Со­ветской Республике (975 565 человек) и в Хорезмской Народной Совет­ской Республике (391 800 человек). При такой расчлененности развитие культуры узбекского народа, в особенности языка, было затруднено.

В результате национального размежевания к Узбекской ССР ото­шла территория размером в 17 071 600 га.

Из 3 757 309 узбеков, расселенных на территории Туркестана, Буха­ры и Хорезма, только 10% вошли в состав других республик и автоном­ных областей; 90% узбеков объединились в единую социалистическую рес­публику. По материалам переписи 1926 г., население Узбекской ССР со­ставило 4 445 726 человек. Таким образом, узбеки составляли около 75% всего населения республики.

Объединение в результате образования Узбекской ССР всех основных территорий, населенных узбеками, было политическим актом, способ­ствовавшим сложению общности экономической жизни, единого язы­ка, ускорению развития национальной по форме, социалистической по содержанию культуры. Результатом этого явилось этническое сплочение узбеков.

В периоды социалистической индустриализации страны и коллекти­визации сельского хозяйства осуществлялась социалистическая рекон­струкция народного хозяйства Узбекистана.

Значение промышленного развития в условиях Узбекистана, являв­шегося прежде страной крестьянской, было огромно. Именно социалисти­ческая промышленность должна была стать базой для сплочения крестьян­ских масс вокруг рабочего класса. Она была призвана обеспечить крестьян­ство всеми необходимыми средствами производства для перестройки сельского хозяйства. Она являлась кузницей кадров промышленных ра­бочих - носителей социалистической идеологии.

В Узбекистане промышленность приходилось создавать заново. Пер­вый и второй пятилетние планы развития народного хозяйстваУзбекистана были подчинены этой"задаче. Основные фонды всей промышленности Уз­бекистана возросли за первую пятилетку с 70 до 245 млн. руб.- на 346 % т а валовая продукция - на 288 %; стоимость ее достигала в 1932 г. 627 млн. руб. При этом благодаря капитальным вложениям Союзного правитель­ства темпы роста промышленности республики значительно опережали темпы роста промышленности СССР. Так, за первую пятилетку промыш­ленное производство по СССР в целом выросло на 118%, а по Узбекской ССР-на 188% Ч

Численность рабочих в крупной промышленности Узбекской ССР по сравнению с 1913 г. возросла в 1932 г. на 424%, а к концу второй пяти­летки, в 1937 г.,- на 609% . Это было результатом создания промышлен­ных очагов и развития всех отраслей советского социалистического хо­зяйства в городах и кишлаках. Рабочий класс из самого малочисленно­го слоя в составе населения Узбекской ССР превратился в самый мощный, организованный и руководящий класс.

В период 1926 - 1929 гг. в Узбекистане проводилась земельно-вод­ная реформа, сопровождавшаяся ликвидацией крупного землевладения; стали быстро расти колхозы, совхозы и МТС. Земельно-водная рефор­ма ликвидировала остатки докапиталистических - феодальных и патриар­хально-феодальных - отношений в кишлаке. Проводилась она разновре­менно, в зависимости от степени подготовленности к ней различных райо­нов Узбекистана.

В результате проведения реформы в Ферганской, Самаркандской и Ташкентской областях были ликвидированы крупные феодально-байские хозяйства. Хотя количество их было сравнительно незначительным, но в них были сосредоточены обширные и лучшие по качеству массивы земель.

Реформа значительно ограничивала хозяйства кулаков, баев и торгов­цев, сочетавших ведение сельского хозяйства с торговлей. В результа­те сокращения земельных участков кулаков и баев они в известной ме­ре лишились средств для закабаления безземельных и малоземельных крестьян.

Всего в результате ликвидации феодально-ростовщических хозяйств и урезки земли кулаков, баев и духовенства в этих областях было изъято и роздано безземельным и малоземельным крестьянам 248 046 десятин земли. Кроме того, крестьяне получили еще значительные участки земель нового орошения. Было землеустроено 65 979 хозяйств бывших чайри- керов, батраков и малоземельных дехкан .

В 1926-1927 гг. реформа была проведена в Зеравшанской области, причем было ликвидировано около 100 крупных поместий чиновников бухарского эмира и свыше 700 хозяйств крупных торговцев. Завершение земельно-водной реформы в Кашка-Дарьинской, Сурхан-Дарьинской и Хорезмской областях происходило уже в период развития колхозного движения. В 1937 г. в колхозы было объединено 95,5% всех крестьян­ских хозяйств Узбекистана, которые засевали 99,4% всех посев­ных площадей . Вторая пятилетка была периодом завершения коллек­тивизации.

Переход мелких крестьянских хозяйств в русло социалистического развития стал одним из главных факторов дальнейшего преобразования экономики республики и социального облика узбекского народа.

Параллельно с коллективизацией крестьян продолжалось коопериро­вание кустарей. В условиях Узбекистана кооперирование кустарей имело немаловажное значение, так как последние, как отмечалось, представляли значительную массу городского населения. Часть из них перешла на работу в промышленные предприятия, но большинство продолжало преж­ние занятия.

Важным мероприятием, проведенным Коммунистической партией в этот период во всех республиках Средней Азии, в том числе и в Узбеки­стане, было раскрепощение женщин местных национальностей.

Коммунистическая партия Узбекистана расценивала работу среди жен­щин как один из основных участков партийной работы. В партийных ап­паратах районов, округов и ЦК были созданы женотделы, которые вели разностороннюю работу, направленную на улучшение положения работ­ниц и крестьянок: начиная от организации обучения женщин и кончая созданием детских учреждений - яслей, детсадов и т. д.

В короткий срок узбечки заняли значительное место в партийных, советских, хозяйственных органах, а затем и в научно-исследовательских учреждениях.

За годы первой и второй пятилеток в Узбекистане были разрешены пер­воочередные задачи национальной политики Коммунистической партии, обеспечившие переход трудящихся масс узбекского народа к социализму, минуя капиталистическую стадию развития. Под руководством партии, при помощи союзного правительства и передовых братских народов Со­ветской страны, узбекский народ не только обрел свою национальную го­сударственность, но за короткий исторический срок преодолел унаследо­ванную от старого строя экономическую и культурную отсталость, со­здал и развил промышленность, преобразовал сельское хозяйство на со­циалистической основе, осуществил культурную революцию. Из отсталой национальной окраины царской России Узбекистан превратился в высо­коразвитую индустриально-колхозную республику.

14 февраля 1937 г. Чрезвычайный 6-й съезд Советов Узбекистана при­нял новую Конституцию Узбекской ССР, составленную на основе Кон­ституции СССР 1936 г. Вместе со всеми народами советской страны узбек­ский народ достиг победы социалистического строя.

Узбеки стали социалистической нацией, т. е. нацией, свободной от внутреннего социального и классового антагонизма, свободной от эксплуа­тации и угнетения. Основой экономической жизни узбекской социалисти­ческой нации является социалистический уклад хозяйства, основой духовной жизни - социалистическая идеология рабочего класса.

Подлинный интернационализм, нерушимая дружба народов, братство и взаимопомощь определяют взаимоотношения узбеков с другими нациями и народностями.

В период социализма узбекская социалистическая нация достигла не­виданных успехов в развитии экономической и культурной жизни. Всту­пив на путь строительства коммунистического общества, она стала одной из передовых наций мира. За краткий срок, в три-четыре десятилетия, узбекский народ шагнул от вековой отсталости к величайшему прогрессу. В особенности быстро развивалась экономика Узбекистана в течение по­следнего десятилетия. Капитальные вложения в народное хозяйство рес­публики за период между XX и XXII съездами КПСС равны капитальным вложениям за все предыдущие годы Советской власти г. В Узбекистане сейчас свыше 7 тыс. промышленных предприятий, в числе которых 1300 крупных современных фабрик и заводов, оборудованных новейшими ма­шинами и станками; уровень развития промышленности республики не­сравнимо выше, чем, например, в Пакистане, где населения в 10 раз боль­ше, однако имеется лишь немногим более 2500 промышленных предприятий, причем только 150 из них фабрично-заводского, а остальные - кустар­ного типа.

В сельском хозяйстве республики, представленном сотнями сельхоз­артелей и совхозов, значительная часть работ выполняется машинами.

О том, как далеко ушел Узбекистан по уровню механизации сельского хозяйства по сравнению с зарубежными странами Востока, говорят та­кие цифры: в Узбекистане один трактор приходится примерно на 50 га посева, а в Пакистане - на 8 тыс., в Индии - на 12 тыс., в Иране - на 17 тыс. га.

Еще более ярко свидетельствуют о расцвете Советского Узбекистана данные, характеризующие развитие его культуры. По числу студентов на каждые 10 тыс. населения республика обогнала почти в 3 раза Францию, в 8 раз Турцию и почти в 17 раз Иран. Соответственное сравнение числен­ности учащихся школ ставит Узбекистан впереди современной Англии, Франции, ФРГ, Италии и других европейских стран. Два университета, свыше 30 высших учебных заведений, крупная Академия наук, объединяю­щая 25 научно-исследовательских институтов, 10 тыс. ученых, в том чис­ле сотни докторов и кандидатов наук из числа узбеков и других местных национальностей,- все эти культурные достижения поражают людей самых различных политических убеждений, побывавших в составе за­рубежных делегаций в Узбекистане. Секретарь Алжирской ассоциации друзей Советского Союза заявил на пресс-конференции после поездки в Узбекистан: «В Алжире около миллиона детей не ходят в школу. Их родной язык считается языком иностранным. Вот почему на меня такое сильное впечатление произвело посещение одной из ташкентских школ, где узбекские дети учатся читать и писать на своем родном языке. Вот почему на меня произвел также сильное впечатление лозунг в стенной газете этой школы: «Ни одного ребенка вне стен школы!»»

Пример Узбекистана, как и других республик нашей страны, разобла­чает реакционные бредни о неспособности колониальных народов к само­стоятельному развитию, опровергает злонамеренную клевету зарубежных писак, извращающих смысл ленинской национальной политики, пытаю­щихся отрицать ее успехи и поколебать симпатии миллионов простых лю­дей всего мира к Советской стране. Чрезвычайно интересны в этой связи впечатления генерального секретаря цейлонской Ассоциации азиатско- африканской солидарности, доктора Кроссетте Тамбиаха, издавшего пос­ле поездки в СССР в 1959 г. брошюру «Узбекистан - бывшая царская ко­лония». Автор пишет: «Я страстно желал осмыслить и понять для самого се­бя, возможно ли для европейцев и азиатов, народов различных культур, религий и языков, действительно жить, как равные и друзья. Единствен­ным господствующим впечатлением, с которым я покидал Узбекистан, бы­ло то, что узбеки являются хозяевами в своей собственной стране и что русские, которые живут и работают здесь - их равноправные товарищи в решении великой задачи построения нового общества в Средней Азии» .

Так дружба народов СССР, их сплоченность и единство, социалистичес­кий интернационализм не менее чем грандиозный рост экономики и культуры убеждают народы зарубежных стран в преимуществах социалистического строя, в мудрости ленинской национальной политики Коммунистической партии.

…мусульманская культура, оставаясь мусульманской, никогда не может, не только ассимилироваться, но даже вполне примириться со всем вообще укладом жизни европейских народов…

Наливкин В.П.,
(русский чиновник в Туркестане)

Туркестан в начале XX века представлял собой единственную классическую колонию Российской империи, плотно заселенную народами не российской культуры. В силу своей удаленности от центра и границ с другими государствами Туркестан в отличие от Степного края всегда находился под особым контролем российских властей. На это были свои причины.

В начале XX века, когда Российская империя достигла предела своего расширения, исчерпав свой мессианский порыв и проиграв войну с Японией, в вестернизированной среде российского чиновничества все больше росла тревога перед миллионами мусульман, не поддающихся модернизационной перековке и русскоязычной ассимиляции. Раздаются призывы прекратить дорогостоящую игру в «цивилизаторство» в колониальном Туркестане.

В статье «Несколько слов о завоевательной политике» (1906 г.) упоминавшийся ранее туркестанский чиновник Наливкин делает такой вывод: европейская цивилизация (здесь имелась в виду Россия – В.Б.) должна отступить, отказаться от своей мессианской идеологии, признать другие цивилизации равноправными себе, направить свою энергию на собственную внутреннюю трансформацию».

Во властных кругах все больше стал торжествовать прагматичный и колониальный подход, возникает устойчивое мнение превратить Туркестан в образцовую доходную колонию по типу европейских заморских колоний. К тому же в российском обществе из давно велись бесконечные дискуссии о «цене» империи, и особенно это касалось Туркестанского края. Например, министерство финансов вплоть до 1917 г. рассматривало Туркестанский регион как один из самых убыточных регионов империи. Общественное мнение самой России также было убеждено, что Туркестан – это колония, которая живет за счет метрополии, и место, где чиновники наиболее склонны к коррупции (Центральная Азия в составе Российской империи).

В то же время, по мнению местных туркестанских властей, Туркестанский край был не только убыточным, но и приносил прибыли в российский бюджет. В чем же дело? Дискуссия об убыточности или доходности края заключалась, собственно, в том, считать ли военные издержки, составлявшие от 2/3 до 3/4 расходов в Туркестане, местными или же сугубо имперскими расходами. В 1899 г. по распоряжению туркестанского генерал-губернатора была опубликована брошюра А. Стеткевича под названием «Убыточен ли Туркестан для России?». В ней автор убедительно доказывал, что за период 1869–1896 гг. за вычетом 174 миллионов военных расходов, оказывается, Туркестан принес России только 42 млн руб. дохода (Цит. по. Ананьич Б., Правилова Е.).

Вместе с тем Министерство финансов настойчиво требовало от местной администрации принятия мер, для повышения доходов в крае за счет увеличения налогообложения. Стремление заставить Туркестан, доставшийся такой высокой во всех отношениях ценой, нести финансовые тяготы вполне объяснялись тем, что представления о богатейшем природном и экономическом потенциале края никак не соответствовали скудным доходам, получаемым Государственным казначейством. А ведь, по мнению министра финансов России И.А. Вышнеградского, Туркестан, по аналогии с британской Индией, был «драгоценной жемчужиной в короне российского императора» (Цит. по. Ананьич Б., Правилова Е.).

Успехи промышленного освоения края, подтвержденные рядом всероссийских выставок, постепенно подталкивали российскую элиту и буржуазию к мысли, что «пора игры в цивилизаторство проходит, а на смену ей стремится здоровое имперское желание использовать колонию в своих экономических интересах. В повестку дня ставился «хлопковый вопрос» (Васильев Д.В.). Государство, решив превратить Туркестан в хлопковую базу Российской империи, всячески стимулировало хлопководство и насаждало его вплоть до административных мер. В 1900 г. туркестанский хлопок давал 24 % сырья, необходимого для текстильной промышленности, но уже к 1914 г. – 50 % (Центральная Азия в составе Российской империи). Но как показывают цифры, он все равно не обеспечивал все потребности российской промышленности, и Россия вынуждена была закупать хлопок в США.

Приход русского населения в Туркестан означал встречу двух разных миров – западного и восточного. Западный мир был представлен русским населением и администрацией, и именно они сыграли модернизирующую роль для традиционного мира Туркестана. Их доля неуклонно росла, оставаясь при этом явным меньшинством в крае. Если в 1897 г. славянское население Туркестанского края составляло почти 200000 человек, то к 1917 г. оно уже составляло около 750000 – 10 % населения края. Первое место по количеству переселенцев занимала Семиреченская область: там обосновались две трети всех переселенцев края (Центральная Азия…). Соответственно, в южном Туркестане русских было намного меньше.

В Сырдарьинской, Самаркандской и Ферганской областях расширялись старые города с мусульманским населением, рядом с ними возникали русские городские поселения. В них селились рабочие, коммерсанты, чиновники, военные. В русской части Ташкента к 1914 г. было приблизительно около 20 % русского населения, приблизительно 50000 человек. Хотя русские поселения носили анклавный характер, они плодотворно взаимодействовали с местными жителями. Обе стороны находили общий язык, несмотря на разницу в уровнях развития и религии.

Помимо русских и украинцев в русскоязычных анклавах жило много татар – торговцев, служащих русской армии, духовных лиц, интеллигенции. Им было еще проще находить общий язык с мусульманским населением Туркестана. Они распространяли исламское образование, открывали мечети, школы. Всего к 1917 г. татар в Центральной Азии насчитывалось более 100000 человек (Бекмаханова Н.Е.).

С другой стороны, исходя из системы управления и хозяйствования в крае, накануне Первой мировой войны Средняя Азия превратилась в типично сырьевой придаток российской экономики. Экономически она во многом оставалась колониальной окраиной, где зачастую царил военно-полицейский произвол. Экономическое развитие было противоречивым и во многом напоминало азиатские колонии европейцев: зарождавшаяся промышленность с небольшим рабочим классом, состоявшим сплошь из русских жителей, уживалась с сохранившимися патриархальными и феодальными отношениями, при которых большая часть земель принадлежала феодально-байской верхушке, а мусульманское население было сплошь неграмотным и проживало в сельской местности.

Приход сюда русских стал причиной вынужденного сосуществования двух жизненных укладов: небольшого, но активного русского (колониального) и модернизированного и огромного местного (традиционного), в целом чуждого пришлому и поэтому считавшего его чужим миром.

Собственно приход русских и последующая колонизация русского населения мало изменили традиционный мусульманский социум. Вотчинно-государственная система медленно подавалась напору российского капитализма. И после завоевания Средней Азии Россией основной ячейкой общества оставалась община (кишлак в сельской местности, квартал – махалля – в городе), имевшая в качестве духовного и культурного центра мечеть во главе с муллой или шейхами (старцами), которые были наследственными хранителями мазаров (гробницы святых) и пользовались необъятным авторитетом верующих (Новая история стран Азии и Африки. Ч.2). Традиционное центральноазиатское общество под влиянием колониального российского капитализма и русской культуры только-только стало подавать признаки движения в сторону модерна.

Экономическая политика царизма, повторим, носила здесь типично колониальные черты, да и образ этой далекой восточной окраины империи в общественном сознании просвещенных россиян имел явный ориенталистский и колониальный оттенок. Все попытки «переварить» и «обрусить» этот регион оказались тщетными. С исчезновением первоначальных романтических идей о цивилизаторской миссии России в Центральной Азии в начале XX века отношение к Туркестану стало весьма прагматичным, вполне колониальным, в общем, снова в духе европоцентричного взгляда на Восток, который господствовал тогда в российской элите.

Бухара и Хива, несмотря на постепенное поглощение их колониальной администрацией Туркестана, тем не менее вплоть до падения империи смогли сохранить свой особый статус полунезависимых колониальных протекторатов в составе Российской империи. Но удержало эти реликтовые азиатские государственные образования от превращения их в полные колонии России лишь нежелание имперского центра обременять себя ненужными хлопотами (в том числе внешнеполитическими) и расходами по содержанию этих территорий. Однако сам факт существования политического анахронизма этих абсолютно бесправных в международном отношении территорий (особенно Хивы), постоянно соблазнял высших российских чиновников и военных удалить ненужные «этнотерриториальные аппендиксы» на теле империи.

К этому имперскую власть призывала российская печать, которая в целой серии статей того времени сравнивала Бухару с Французским Тунисом. В них, в частности, говорилось, что «европейское государство – Россия должна по примеру Франции в Тунисе, руководить жизнью варварской азиатской страны», а также использовать потенциал эмирата в российских интересах за счет расширения там посевов хлопка, что «будет способствовать освобождению русского хлопкового рынка от американской зависимости» (см. Бахтурина А.Ю.).

Когда встал вопрос об их поглощении, 28 января 1910 г. было образовано Особое совещание по бухарским делам при Совете министров под председательством Столыпина. Его участники обсудили и пришли к выводу о том, что в конечном итоге должно состояться присоединение Бухарского эмирата к России, но предварительно в Бухаре необходимо провести ряд реформ. Председатель правительства Столыпин на том совещании сказал: «Не подлежит никакому сомнению, что находящаяся в фактической зависимости от России Бухара будет рано или поздно к ней присоединена, но момент… еще не настал». Он отметил, что не следует форсировать события и стремится к немедленному присоединению Хивы и Бухары к России (Цит. по Центральная Азия в составе Российской империи).

Кроме этого ярым противником поглощения этих восточных территорий выступил МИД России в силу возможного осложнения российско-британских отношений. Как известно, любые российские имперские поползновения в Центральной Азии англичане маниакально расценивали как извечное стремление русских захватить «их» Индию и стремились любой ценой, способом, вплоть до натравливания афганских эмиров на Россию, помешать этому. Страх за Индию заставлял британцев держать российско-британские отношения в Азии на грани войны в течение более чем полувекового периода вплоть до Первой мировой войны.

Вернуться к вопросу о присоединении этих территорий способствовали уличные беспорядки, в Бухаре, возникшие в 1910 г. Произошла массовая суннитско-шиитская резня, при которой местные власти бездействовали, и только вступление в столицу эмирата русских войск помогло навести порядок и прекратить кровопролитие. В марте 1911 г. в Бухаре и других городах появилось русское полицейское управление. Это еще более ограничило права эмира (Бахтурина А.Ю.).

Но самым сложным было положение хивинского хана. В ханстве не прекращались туркмено-узбекские кровавые междоусобицы, и только русская военная помощь всякий раз удерживала хана от потери трона. Например, последний раз в имперский период русские войска спасали хивинского хана в 1916 г., когда туркмены под руководством Джунаид-хана захватили Хиву, и только вмешательство русского военного отряда помогло отбить город. С этого времени фактическим правителем ханства стал русский военный комиссар. Сами хивинцы, как и бухарцы, неоднократно ходатайствовали перед русской администрацией о своем желании перехода в русское подданство.

Но, так или иначе, несмотря на очевидную неспособность этих «государств» к самостоятельному развитию в условиях сохранения нежизнеспособного средневекового вотчинно-государственной строя с характерными чертами азиатского деспотизма, царизм в условиях мировой войны отложил вопрос о включении Хивы и Бухары в состав России на неопределенное время.

Накануне войны власти стали предпринимать шаги по интеграции Туркестана в российское пространство. Предполагалось расширить права генерал-губернатора, усилить штаты местной администрации. Готовились также преобразования судебной системы и слияние ее с общеимперской. В то же время власть даже не пыталась кардинально изменить традиционную исламскую идентичность туркестанцев. Все эти планы имперских властей накануне краха Российской империи показывают, что Петербург, во что бы то ни стало, намеревался максимально сблизить колониальную периферию с остальной частью империи, не интегрируя ее полностью.

Вступление Российской империи в Первую мировую войну первоначально незаметно отразилось на общеполитической ситуации в Средней Азии. Мусульманское духовенство и знать в целом поддержали «белого царя». Беспокойство русским властям доставляла лишь общественная деятельность туркестанских джадидов. Их просветительская деятельность и основные доктринальные положения включали в себя элементы как мусульманского интеграционного проекта, так и националистического пантюркистского. И в том и в другом случае, так или иначе, ставился вопрос о выходе туркестанских мусульман из Российской империи.

Главными источниками подобных проектов были татарско-тюркская общественная мысль России и идеология младотюрков Османской империи. Неслучайно среднеазиатская просвещенная элита предпочитала называть туркестанских мусульман тюрками, реже – узбеками. Однако и этноним «узбеки» туркестанские джадиды связывали с восточной ветвью единого тюркского народа (Абашин С.Н.).

Характерно, что в подражание младотуркам джадидские группы в Хиве и Бухаре стали именовать себя младохивинцами и младобухарцами. Указанные группы через общества эмигрантов, выходцев из Средней Азии, проживающих в Стамбуле, стали осуществлять свои контакты с младотурками. Наиболее активным было «Общество распространения знаний в Бухаре», учрежденное в османской столице. Это общество ставило своей целью координировать пропаганду (в том числе пропаганду единства всех тюрок под эгидой османского султана) и распространять современные знания по всему мусульманскому Востоку (Жалменова О.П.).

Российские власти осознавали возможную опасность просветительской деятельности младохивинцев и младобухарцев, исходящей от воюющей с Россией страны (Османской империи), и поэтому принимали соответствующие меры. Полиция по своим агентурным данным регулярно пресекала поступление в Хиву и Бухару пропагандистского материала среднеазиатских эмигрантских центров джадидов из Османской империи (Жалменова О.П.).

В то же время позиции консервативного исламского духовенства, которого поддерживали власти, здесь были крепки и среднеазиатские реформаторы не получали должной общественной поддержки. Слабым был и уровень национального самосознания у узбеков и таджиков (неслучайно все они называли себя туркестанцами либо мусульманами), даже по сравнению с азербайджанскими тюрками, не говоря уже о волжских татарах. Поэтому вплоть до 1917 г. в Туркестане каких-либо национальных политических партий и движений не возникло.

Между тем кризис русского колониального управления в Туркестане под влиянием административного модернизационного нажима и русской колонизации вызревал давно и разразился в условиях Мировой войны, которая и стала катализатором разрушения хрупкого социального мира в туркестанском колониальном сообществе.

Поводом к восстанию 1916 г. послужил указ Николая II от 25 июня 1916 г. о призыве около полумиллиона инородцев Степного края и Туркестана для тыловых работ на фронте. Указ о мобилизации совпал по времени с полевыми работами и временем мусульманского поста. Еще одним мощным раздражителем стало известие о том, что российские власти освободили от мобилизации и работ в тылу туземную туркестанскую знать и духовенство. Неслучайно восставшие из наиболее обездоленных слоев воспылали социальной ненавистью к богатым соотечественникам и кроме царской полиции и местной администрации нападали на байские аулы и жгли их. Восстание 1916 г. охватило весь Степной край, Туркестан, часть Сибири и Кавказа (Центральная Азия в составе Российской империи).

Оно приняло ожесточенный характер и в своей тактике проявляло черты партизанской войны. Восставшие нападали как на полицейские и государственные учреждения, так и на поселения русских колонистов. Самые большие потери мирного русского населения – более 2000 тыс. убитых и 1299 пропавших без вести – были в районе восстания казахов (Пишпек и Пржевальский уезд). На территории Джизакского уезда Самаркандской области и Семиречья была провозглашена священная война – джихад. В Джизакском уезде были избраны беки, провозгласившие образование самостоятельных бекств и отделение их от Российской империи (Бахтурина А.Ю.).

В то же время сторонников сохранения власти «белого царя» в Туркестане оказалось предостаточно. Характерно, что даже националистическая организация казахов «Алаш-Орда», «младобухарцы» и «младохивинцы» не поддержали восстание и оказались лояльны к колониальной власти. К октябрю 1916 г., восстание было подавлено во всех центральноазиатских областях за исключением Тургайской области, где действовал пятнадцатитысячный отряд Амангельды Иманова. Но к концу года восстание и здесь было подавлено.

По словам Марко Буттино, хотя мятежи были подавлены, они «…продемонстрировали готовность мусульман к бунту, а также напомнили русским, что те являются меньшинством и могут оказаться в опасности, если мусульманское большинство мобилизуется против них. Русские обнаружили, что колониальная система достаточно хрупка и покорные мусульмане могут мгновенно стать угрозой».

Восстание в Туркестане рассматривалось на всех этажах власти, в том числе и в стенах Государственной Думы. При этом и правительственные чиновники, и депутаты во многом сошлись при рассмотрении причин восстания. Помимо разорения туркестанских дехкан из-за дефицита земли указывалось также, что «туркестанское восстание было спровоцировано грубой политикой центральных властей, произволом и взяточничеством чиновников на местах» (цит. по Никонов В.).

Подавление восстания привело к новому «закручиванию гаек» в управление Туркестаном. На практике это означало усиление власти военных, административного и полицейского аппарата. Курс на максимальную интеграцию Туркестана с остальной частью страны был фактически свернут. За Туркестаном было оставлено право по-прежнему, считаться во многом чужой восточной окраиной русифицирующейся империи Романовых.

Царская Россия, превратив Туркестан в свою колонию, установила на этой территории систему управления, основанную на насилии. С этого времени местное население потеряло свою независимость. Даже последний генерал-губернатор Туркестана А. Куропаткин, признавая это, говорил: «Мы обуздали местное население и в течение 50 лет держали в стороне от школ и русской жизни». Однако одаренный и гордый узбекский народ никогда не падал духом, героически боролся за национальную независимость и свободу.

Такие героические личности, как Томарис, Ширак, Спитамен, Муканна, Джалалидцин Мангуберды, Темур Малик, Шейх Нажмидиин Кубро, Махмуд Тараби, Мавлан-заде, Абу- бакр Калави, Амир Темур, Пулатхан, Мухаммад Ишан (Дукчи Ишан), Намазбатыр Пиримкулов, заняли достойное место в истории нашей страны. Героически проявив себя в борьбе за светлое будущее, они положили свою жизнь на алтарь свободы и стали живым примером для нашего народа в самые тяжелые времена. Как справедливо сказал один из народных борцов за национальную независимость и свободу, известный просветитель А. Фитрат, ставший жертвой репрессий, «Родина - это место поклонения».

Справедливые слова руководителя нашей страны И. Каримова еще раз убеждают в том, что наши предки остались до конца преданными идее независимости и свободы:

«Мы должны унаследовать от предков их умение защищать независимость и славу Узбекистана и должны быть всегда готовы к ее защите.
Чувство Родины, переходящее к нам как священное наследие от наших великих предков, пусть превратится в настоящую веру, истинную святыню для наших детей, сегодняшнего и грядущего поколений».
Каримов И. Сочинения. Т. 3. - Т.: «Узбекистан», 1996. - С.76.

Царизм нанес значительный урон нашей стране. Царская Россия сделала все, чтобы в сердцах наших предков постепенно угасали чувство национальной гордости, любовь к свободе и независимости. Неспроста царским генералом М.Д. Скобелевым было сказано: «Чтобы уничтожить нацию, необязательно ее истреблять, достаточно уничтожить ее культуру, искусство и язык, после чего она сама быстро придет в упадок».

Свобода и независимость были многовековой мечтой населения Туркестана.

В 1898 году, во время суда над руководителем восстания Мухаммадали Ишаном (Дукчи Ишаном) и сотнями его единомышленников, на вопрос одного из высокопоставленных лиц, что заставило его возглавить народные массы и выступить против политики царя, он ответил так: «Вы принесли местному населению тиранию, отняли его свободу, гордость…».

В начале XX века для народа Туркестана начался новый этап борьбы за свободу и независимость. Во главе ее стояла прогрессивная национальная интеллигенция - джадиды.

Заслуживают признания труды Махмудходжи Бехбуди, Абдурауфа Фитрата, Абдуллы Авлони, Мунаввара Кары Абдурашидханова, Хамзы Хакимзаде Ниязи, Исхакхана Ибрата, Садридцина Айни, Абдулкадыра Шакури и других просветителей, в которых красной нитью проходит мысль о необходимости реформ для улучшения жизни народа и объединения всех прогрессивных сил. Они призывали уверенно смотреть в будущее, прилагать усилия для воспитания будущих поколений в духе преемственности в борьбе за независимость.

Идея борьбы за свободу ярко выражена в лозунге зачинателя освободительного движения и лидера джадидов М. Бехбуди: «Права не даются, а завоевываются! »

Национально-освободительное движение, распространившееся на территории Туркестана, явилось своеобразным историческим уроком в борьбе за независимость. В этом движении приняли участие различные социальные слои населения.

Февральская революция 1917 года и Туркестан

В феврале 1917 года в России победила февральская революция.

Правившая Россией в течение трех веков династия Романовых была свергнута, Николай II отрекся от престола. Монархическое правление закончилось. В стране начался период двоевластия: депутаты IV Государственной Думы создали Временное правительство, одновременно в Петрограде рабочие, солдатские и крестьянские депутаты создали Советы. Таким образом, впервые в истории России сложилась необычная ситуация: к власти пришли две противодействующие политические силы.

Победа февральской революции в России, изменения в политическом управлении, возникновение условий для осуществления демократических преобразований значительно повлияли на социально-политическое положение Туркестана. Одним из важнейших событий в его политической жизни явилось упразднение аппарата колониального правления - Туркестанского генерал-губернаторства. Вместо него был учрежден Туркестанский комитет, подчинявшийся Временному правительству. Вместо существовавших в областях постов военных губернаторов были учреждены должности областных комиссаров. Но самое главное, февральские события положили начало демократическим преобразованиям в жизни народов Туркестана. Теперь широкие социальные слои стали активно включаться в политическую жизнь. Их мировоззрение обогащалось новыми революционными идеями.

Все эти преобразования положительно повлияли на социально-политическую жизнь коренных жителей региона, а также способствовали ускорению и активизации политической деятельности вновь образованных революционно-демократических организаций, политических партий и профсоюзных объединений. Множество политических партий, существовавших и активно действовавших в России, в том числе эсеров, социал-демократов и других, создавали местные отделения, которые активизировали свою деятельность в Туркестане. Они старались привлечь на свою сторону различные социальные слои местного населения, пытаясь донести до них свои политические программы. Из-за их большого количества местному населению было трудно сделать выбор. В крупных городах были созданы профессиональные объединения строителей, кожевников, плотников и представителей других ремесел, защищавшие социально-экономические и политические интересы коренных жителей.

В мае 1917 года в Туркестан вернулись мобилизованные в качестве мардикеров на тыловые работы в западные области России. Они влились в революционное движение и сыграли положительную роль в политическом преобразовании страны. В марте 1917 года в Ташкенте был организован Совет рабочих и солдатских депутатов. Вскоре в Туркестане функционировали уже 75 советов. Однако в них вошли в основном только представители европейских национальностей.

Знаменосцами преобразований, происходивших в Туркестане, в основном были джадиды. Они принимали самое активное участие в различных политических процессах, отражали чаяния и стремления трудового народа, всегда были на передовой линии борьбы за свободу и независимость. Они хорошо знали особенности жизни страны и разбирались в политических вопросах. Двуличная политика Временного правительства и различные надуманные доводы, использовавшиеся с целью оттягивания решения проблем войны и мира, 8- часового рабочего дня, аграрной и национальной политики, обусловили деятельность джадидов в борьбе за революционно-демократические преобразования.

Джадиды поставили перед собой следующие цели: прогрессивное развитие народа Туркестана, его просвещение, вооружение идеей борьбы, передовым мировоззрением, объединение патриотических сил с целью строительства национального демократического государства, выработка программы практической деятельности и т. д.

В этот период джадиды много выступали в периодической печати, их статьи доводили до сознания народных масс революционно-демократические идеи. Благодаря их усилиям в больших городах Туркестана стали издаваться газеты и журналы. В частности, в Ташкенте был налажен выпуск газет «Турк эли», «Нажот», «Кенгаш», «Улуг Туркистон», «Турон», в Самарканде - «Хуррият». В опубликованных ими статьях затрагивались насущные социально-политические проблемы того времени, которые пробуждали прогрессивное сознание народных масс.

В 1917 году в Ташкенте под руководством Абдуллы Авлони стала выпускаться газета «Туран», где впервые прозвучал лозунг «Да здравствует народная республика!» («Яшасин халк жумхурияти!»). Были выдвинуты идеи «остановить продолжающийся многолетний гнет, подготовить народ к будущему управлению республикой».

26 марта того же года в газете «Нажот» была опубликована статья Мунаввара Кары, в которой был брошен клич: «Не дадут свободу - возьмем сами! Нас ничем нельзя сломить, мы готовы идти путем жертв и кровопролития».

«Шурой Исломия» и «Шурои Уламо»

Исторические преобразования, происходившие в Туркестане в начале 1917 года, послужили толчком для деятельности прогрессивных представителей коренного населения, стремившихся к сплочению и объединению народа в предстоящей борьбе за свободу и независимость. Основная часть местного населения стала сплачиваться вокруг джадидов, мусульманских просветителей, лидеров демократического движения. Назрела необходимость создания авторитетной политической организации, которая могла бы стать единственным представительным органом будущего национального правительства.

По инициативе джадидов 14 марта 1917 года в Ташкенте была создана организация «Шурой Исломия». В состав 15 членов коллегии входили Мунаввар Кары Абдурашидханов (руководитель), Абдувахид Кары, Миркамилбай Муминбаев, Ахмадбек Ходжа Темирбеков, Убайдуллаходжа Асадуллаход- жаев, Салимхан Тиллаханов. «Шурой Исломия» как предста-вительный орган защищал интересы мусульманского населения.

В разных уголках страны стали создаваться филиалы организации «Шурой Исломия», проводившие активную работу среди коренных жителей. Под ее влиянием под разными названиями на местах начали создаваться и другие организации: в Ташкенте - «Турон», «Иттиходи тараккий», в Андижане - «Озод халк», «Хуррият», «Маърифат», в Самарканде - «Мирваж-ул Ислом», «Клуб Исломия», «Мусулмон мехнаткашлари иггифоки», в Каттакургане - «Равнакул Ислом», «Гулистон» и др. Эти организации и их вдохновители осуществляли свою деятельность под влиянием идей джадидов. Лозунгами своей борьбы они избрали высказывания М. Бехбуди («Хак олинур, берилмас!» - «Права не даются, а завоевываются!») и Мунаввара Кары («Хуррият берилмас, олинур!» - «Свобода не дается, а берется!»).

Часть просвещенных людей, состоявших в организации «Шурой Исломия» и первыми вступивших в борьбу за свободу и независимость, стала называться кадимчилар («древние» в смысле «первые»). Они по-своему понимали политическую ситуацию и занимали позицию непримиримых сторонников исламского учения и шариата, выступали против создания автономии. Это привело к тому, что в июне 1917 года кадимчилар окончательно отделились от «Шурой Исломия», образовав организацию «Шурой Уламо». Так, в Туркестане, в тактике борьбы за достижение свободы и независимости возникли две противоположные точки зрения. Члены «Шурой Уламо» являлись сторонниками вооруженного захвата власти. В то же время передовая интеллигенция - джадиды - старались добиться независимости края мирным путем, поэтапно, без кровопролития, учитывая благоприятную ситуацию, сложившуюся в России, и используя политические методы. Именно поэтому они требовали учреждения Туркестанской автономии в составе Российской Федерации. Разумеется, раскол среди национальных сил и идейные разногласия оказали отрицательное влияние на единство народного движения. На страницах журнала «Ал-Изох», издаваемого «Шурой Уламо», в рядах национальной интеллигенции сеялись зерна разногласия и вражды. Это было выгодно только врагам национально-демократического движения.

I и II Краевые мусульманские съезды

В развитии революционно-демократического движения в Туркестане, стремлении различных социальных слоев к объединению под общим знаменем борьбы за независимость, воспитании национального самосознания народа, большую роль сыграли программные документы, принятые на I и II Краевых мусульманских съездах, проходивших в 1917 году. В частности, по инициативе организации «Шурой Исломия» 16 апреля 1917 года был созван I Краевой мусульманский съезд, в работе которого приняли участие видные политические деятели: Мустафа Чокай, Мунаввар Кары, Бехбуди, Убайдуллаходжа Асадуллаходжаев, Шерали Лапин, Ташпулатбек Норбутабеков, Сабир Юсупов, Ислам Шоахмедов и др. На повестку дня съезда были вынесены 16 вопросов, имевших большое значение. На съезде особое внимание было уделено вопросу государственного устройства и выдвинута идея создания в Туркестане автономии в составе демократической России. На съезде было принято решение об учреждении центрального руководящего органа - Туркестанского краевого мусульманского совета (Краймуссовет). Его председателем был избран Мустафа Чокай, заместителем председателя - Мунаввар Кары, секретарем - Ахмад Заки Валиди, членами президиума - Бехбуди, У. Асадуллаходжаев и др. На Краймуссовет была возложена задача объединить все неформальные организации, которые функционировали самостоятельно, без определенной программы действий. В выполнении этой задачи важную роль сыграли местные комитеты Краймуссовета. В частности, Ташкентский комитет возглавил Мунаввар Кары, Самаркандский - Бехбуди, Ферганский - Насырхан Тура, сын Камалхона Туры.

Джадиды, являвшиеся лидерами своего народа, призывали не ограничиваться интересами только местных регионов, как делали отдельные религиозные деятели, а объединиться для борьбы за независимость Туркестана. С этой целью они приняли участие в I Общероссийском съезде мусульман, проходившем 1-2 мая 1917 года в Москве, где было принято решение о создании государства, защищающего интересы мусульман, и об учреждении Исполнительного комитета Всероссийского мусульманского совета. В его состав были избраны У. Асадуллаходжаев и И. Шоахмедов.

С участием представителей Туркестана 21-31 июля 1917 года в Казани проходил II Всероссийский мусульманский съезд, который сыграл важную роль в объединении мусульманского населения России в национально-освободительном движении. На съезде было принято решение о создании Все-российского военного совета, который должен был организовать борьбу за самостоятельное государственное управление в Туркестане, Казахстане, на Кавказе и в Крыму. Подобные действия мусульман России стали стимулом для национально-освободительного движения и впоследствии установления государственного строя, который отвечал бы коренным интересам народа.

Прошедший 17-20 сентября 1917 года в Ташкенте II Краевой мусульманский съезд сыграл важную роль в жизни населения Туркестана. В нем приняли участие 500 делегатов. Специальным постановлением съезда от 20 сентября 1917 года был создан Туркестанский комитет в составе 12 человек, а также парламент («Махкамаи Шариъа») в составе 24 человек, которые были обязаны осуществлять свою деятельность в соответствии с Конституцией России. На съезде была выдвинута идея объединения национальных организаций «Шурой Исломия», «Шурой Уламо» и «Туран» в одну политическую организацию «Союз мусульман». На съезде с докладом выступил Бехбуди, который призвал всех объединиться и сплотиться. Отражая дух съезда, газета «Улуг Туркистон» («Великий Туркестан») уделила большое внимание идее создания национальной автономии, которая могла бы самостоятельно решать все внутренние дела Туркестана.

Таким образом, еще задолго до октябрьских событий передовая интеллигенция Туркестана стремилась объединить все патриотические силы страны. Однако октябрьский переворот 1917 г. в Петрограде и события в Туркестанском крае, последовавшие в октябре-ноябре, в частности в Ташкенте и Коканде, направили национальное движение по иному руслу.

• Здравствуйте Господа! Пожалуйста, поддержите проект! На содержание сайта каждый месяц уходит деньги ($) и горы энтузиазма. 🙁 Если наш сайт помог Вам и Вы хотите поддержать проект 🙂 , то можно сделать это, перечислив денежные средства любым из следующих способов. Путём перечисления электронных денег:

1. R819906736816 (wmr) рубли.
2. Z177913641953 (wmz) доллары.
3. E810620923590 (wme)евро.
4. Payeer-кошелёк: P34018761
5. Киви-кошелёк (qiwi): +998935323888
6. DonationAlerts: http://www.donationalerts.ru/r/veknoviy

• Полученная помощь будет использована и направлена на продолжение развития ресурса, Оплата хостинга и Домена.

§ 1. Социально-Политические Изменения в Туркестане в 1917 году. Обновлено: Март 1, 2017 Автором: admin