Хронология событий бородинской битвы. Наша кровь у Сморгони
27 июня (8 июля по новому стилю) 1709 года под Полтавой русская армия под командованием царя Петра I разгромила шведскую армию короля Карла XII. Полтавское сражение стало переломным событием Северной войны 1700-1721 годов. После этой битвы уже никто не сомневался в окончательной победе России…
Как царь Пётр шведов провёл
Фото: Полтавская битва - сражение Северной войны
Пётр I понимал, что шведы являются серьёзным противником, поэтому надо было придумать какую-нибудь военную хитрость, чтобы обеспечить себе победу. К счастью, сама судьба пришла на помощь русским.
Ночные переодевания
Накануне сражения к шведам из русского войска перебежал офицер-иностранец. Перебежчик сообщил, что в русской армии, наряду с опытными частями, будут сражаться и полки новобранцев. Отличить их можно будет по серому цвету сукна. Такое сукно было самым дешёвым, его пускали на обмундирование новобранцев, тогда как элитные полки получали качественное сукно разной расцветки. Полки новобранцев, сообщал перебежчик, будут стоять в центре русской позиции. Решение Карла XII было очевидным - значит, главный удар нужно направить в центр русских войск, смять плохо обученных русских солдат и тем самым вырвать победу у «московитов».
Но шведский король не предусмотрел одного - сообразительности Петра I. Узнав о перебежчике, царь примерно представил, какую именно информацию он может выдать, и придумал ответный ход. А что если эти «рассекреченные» данные использовать против шведов? - Сказано - сделано. В ночь перед битвой русские полки спешно менялись одеждой. «Сермяги» новобранцев надели солдаты Новгородского полка, хорошо обученные и имеющие боевой опыт, а недавние «призывники» облачились в мундиры новгородцев. Переодетый Новгородский полк встал в центре русской позиции. Он и должен был принять на себя главный удар шведских сил.
«Русских не щадить!»
У новгородцев были свои счёты со шведами. Дело в том, что этот полк был одним из немногих, кому удалось спастись в печально памятной битве при Фрауштадте в 1706 году. Этот трагический эпизод из истории русской армии сейчас уже основательно подзабыт. Но в 1709 году в рядах русских воинов, стоявших на Полтавском поле, память о нём была ещё свежа. Тогда, три года назад, в Силезии шведы наголову разбили русско-саксонскую армию. Не так страшно было поражение - война есть война! Но страшно было то, что произошло после битвы: все четыре тысячи русских пленных, захваченных в этой битве, были безжалостно заколоты и изрублены шведами.
Это была удивительная и непонятная современникам жестокость шведов именно в отношении русских. Ведь в русско-саксонской армии, потерпевшей разгром, были и саксонцы, и поляки, и даже французы-наёмники. Всех их пощадили. Всех, кроме русских. Вот как писали очевидцы об этом шведском злодеянии: «С теми россиянами, которые взяты были в полон, неприятель зело немилосердно поступил. По королевскому указу, дабы им пощады не давать, положили по 2-3 человека один на другого и кололи их копьями и штыками».
Это военное преступление было совершено по прямому приказу Карла XII. По сообщению очевидцев, часть русских пленных, пытаясь избежать казни, выворачивали свои мундиры наизнанку красной подкладкой наружу, пытаясь слиться с красными мундирами саксонцев, но это не помогло. «Узнав, что они русские, генерал Реншильд велел вывести их перед строем и каждому прострелить голову. Воистину жалостное зрелище!».
«И грянул бой!»
Одной из немногих русских частей, сумевшей уйти от шведского окружения в тот день, как раз и был Новгородский полк. Его солдаты прекрасно знали о том трагическом «маскараде» 1706 года. И вот теперь им предстоял другой маскарад.
Так и вышло. Утром 27 июня шведы обрушились на центр русской позиции. Но только вот вместо «сермяжных лапотных мужиков» их встретили опытные воины, да ещё и рвущиеся отомстить шведам за зверства при Фрауштадте. Завязалась лютая схватка. В разгар сражения царь Пётр лично повёл в атаку подкрепление новгородцам. Шведы не выдержали удара, дрогнули и обратились в бегство.
Дальнейшее хорошо известно. Полтавская битва была проиграна шведами вчистую. Остатки неприятельского войска через три дня капитулировали у местечка Переволочна. Армия Карла XII перестала существовать…
Журнал: Военная история, №9 - сентябрь 2015 года
Рубрика: Военные хитрости
От: ,
Присланные на помощь П.А. Тучкову полки - Лейб-гренадерский и гренадерский Графа Аракчеева - подошли очень своевременно и заняли позиции, первый - на высотах при большой дороге, второй - на опушке леса влево от дороги. Ревельский полк сместился вправо. Появившаяся за рекой на русском левом фланге французская кавалерия под смертельным огнем артиллерии и егерей сумела дойти до разрушенного моста, но вынуждена была отступить. Егерей поддерживали огнем сводно-гренадерский батальон 23-й дивизии и батальон полка Графа Аракчеева . Положение стабилизировалось, обе стороны наращивали силы, причем французы постоянно сохраняли значительное численное превосходство. К русским постепенно подходили полки 2-го и 4-го пехотных корпусов; к 17 часам командование войсками принял генерал-лейтенант П.П. Коновницын, вспоминавший позднее: «В 5-ть часов пополудни прибыли со мною на место сражения и остальные полки вверенной мне дивизии, кои поставлены были левее большой дороги, и немедленно введены в дело. Сильное действие неприятельской артиллерии выдерживаемо было с отменным мужеством, и не могло произвесть ни малейшего замешательства» .
К вечеру небо покрылось облаками, стало быстро темнеть. В попытке наверстать упущенное время маршал Ней около 19 часов повел массированную атаку на всех направлениях; французские батареи вели убийственный огонь. На правом русском фланге неприятель захватил деревню Гречишна, но подоспевший Полоцкий пехотный полк опрокинул французов и восстановил прежнюю позицию. В это же время батарея, прикрывавшая большую дорогу, внезапно прекратила огонь - как оказалось, у артиллеристов закончились боеприпасы. Пользуясь случаем, французские стрелки, а следом и колонны перешли через Строгань. Генерал П.А. Тучков просил Коновницына взять один из гренадерских полков для контратаки. Получив разрешение, он подъехал к Екатеринославскому гренадерскому полку, очевидно, из-за недостатка места построенному во взводную колонну
Дальнейшие события описывает сам Тучков: «…Объявил я полковому командиру приказание.., чтоб полк следовал за мною на встречу идущего неприятеля, но к удивлению моему услышал от командира того полка разные отговорки, как-то: что люди его очень устали и что уж и без того много полков расстроенных, а его полк в порядке, то потому ему казалось бы лучше сберечь оный, нежели подвергать новой опасности. Я сделал ему за сие выговор и, не* слушая ничего, приказал полку, построенному уже в колонну, идти за мною, что было и исполнено. Но как уже между тем начало смеркаться и даже было достаточно темно…, видя же нехорошее расположение полкового командира и судя по тому и о прочем, не мог я надеяться, что полк выполнит с успехом предприятие мое… Едва я сделал несколько шагов в голове колонны, как пуля ударила в шею моей лошади, от чего она, приподнявшись на задние ноги, упала на землю. Видя сие, полк остановился; но я соскочил с лошади и, дабы ободрить людей, закричал им, чтоб шли вперед за мною, ибо не я был ранен, но лошадь моя, и с сим словом, став на правый фланг первого взвода колонны, повел оную на неприятеля, который, видя приближение наше, остановясь, ожидал нас на себя. Не знаю, от чего, но я имел предчувствие, что люди задних взводов колонны, пользуясь темнотою вечера, могут оттянуть и потому шел с первым взводом, сколько можно укорачивая шаг, дабы прочие взводы не могли оттягивать. Таким образом приближась к неприятелю, уже в нескольких шагах, колонна, закричав «ура»! кинулась в штыки на неприятеля. Я не знаю, последовал ли весь полк за первым взводом; но неприятель, встретя нас штыками, опрокинул колонну нашу, и я, получа рану штыком в правый бок, упал на землю. В это время несколько неприятельских солдат подскакали ко мне, чтоб приколоть меня; но в самую ту минуту французский офицер, по имени Этьен, желая иметь сам сие удовольствие, закричал на них, чтоб они предоставили ему это сделать. Laissez moi faire, je m"en vais Pachever, были его слова (Пустите меня, я с ним покончу. - И.У), и с тем вместе ударил меня по голове… саблею. Кровь хлынула и наполнила мне вдруг и рот и горло, так что я ни одного слова не мог произнести, хотя был в совершенной памяти. Четыре раза наносил он гибельные удары по голове моей, повторяя при каждом: Ah, je m"en vais Pachever, но в темноте и запальчивости своей не видал того, что чем более силился нанести удар мне, тем менее успевал в этом: ибо я, упав на землю, лежал головою плотно к оной, почему конец сабли, при всяком ударе, упираясь в землю,… не мог мне более сделать вреда, как только нанести легких ран в голову, не повредя череп… Из-за протекавших над нами облаков вдруг просиявшая луна осветила нас своим светом, и Этьен, увидя на груди моей Анненскую звезду, остановив взнесенный уже может быть последний роковой удар, сказал окружавшим его солдатам: «Не трогайте его, это генерал, лучше взять его в плен»… .
Сражение при Валутиной горе. П. Тесс. 1840-е гг. Фрагмент.
Неудачная атака гренадеров поставила центр русской позиции в сложное положение, но триумф французов оказался недолгим. П.П. Коновницын в своем рапорте писал:
«Около вечера неприятельские колонны, предшествуемые множеством стрелков, сделали решительное движение противу войск, большую дорогу прикрывавших; и успели было даже несколько их потеснить, но исправляющий при вашем превосходит должность дежурного генерала Его Императорского Величества флигель-адъютант полковник Кикин, адъютант начальника главного штаба генерал-майора Ермолова лейб-гвардии артиллерийской бригады поручик Грабе и состоящий при нем же штабс-ротмистр де Юнкер поспешили собрать рассеянных людей в колонны, и, поощряя их собственным примером, при барабанном бое стремительно ударили в штыки на неприятеля, которой был немедленно сбит и прогнан…» .
Решающую роль для успеха атаки, очевидно, все-таки сыграла глубоко эшелонированная оборона в центре русской позиции. Сразу несколько колонн полков, стоящих на большой дороге, словно гигантский поршень, вновь выдавили французов за реку. В атаке участвовали и полки правого фланга.
На этом активные боевые действия прекратились, но «сильнейший ружейный огонь возобновился опять с обеих сторон и продолжался до глубокой ночи». По словам Коновницына, «место сражения осталось совершенно удержанным…» Французы первыми прекратили огонь, а ночью русские полки, полностью выполнив поставленные перед ними задачи, начали движение вслед за главными силами.
После сражения при Валутиной горе. Вид на русские позиции с французской стороны.
В целом в сражении 7 августа русская армия потеряла не менее 6 тысяч человек, французская - не менее 8 тысяч. Об ожесточенности боя можно судить по потерям отдельных полков; так, лейб-гренадеры потеряли около 660 человек, то есть в три раза больше, чем в грядущем Бородинском сражении. Еще несколько полков недосчитались свыше 300 нижних чинов. В условиях тяжелых, спонтанно развивающихся боевых действий с превосходящими силами противника русские войска смогли полностью выполнить поставленные задачи, нанеся неприятелю большой урон. Основная тяжесть борьбы легла на пехоту, полки которой из состава различных соединений вводились в бой по мере возможности. При этом нарушение командной структуры на уровне корпусов, дивизий и даже бригад не привело к снижению боеспособности войск.
ШЕВАРДИНО
Первым актом грандиозной Бородинской битвы стал бой за Шевардинский редут 24 августа. Недостроенный редут оборонял отряд генерал-лейтенанта князя А.И. Горчакова 2-го. На передовых позициях располагалась 27-я пехотная дивизия генерал-майора Д.П. Неверовского и егерская бригада 12-й дивизии. 1-я бригада 27-й дивизии (Симбирский и Виленский пехотные полки), разместив один батальон (очевидно, Виленский) в редуте, встали непосредственно за укреплением. 2-я бригада (Одесский и Тарнопольский полки) развернулась в одну линию батальонных колонн слева от редута. 6-й, 41-й и 49-й егерские под командованием полковника Глебова 1-го заняли деревню Доронино и ее окрестности. По некоторым данным, 50-й егерский изначально занимал окрестности деревни Фомкино, но под давлением французов отступил на крайний левый фланг . Пехоту поддерживали кавалерийские полки. В некотором отдалении от редута расположились резервы - 2-я гренадерская, 2-я сводно-гренадерская и 2-я кирасирская дивизии.
УДК 947.083
ХРОНОЛОГИЯ СОБЫТИЙ БОРОДИНСКОЙ БИТВЫ
, кандидат исторических наук, доцент кафедры «Технология и организация туристической деятельности», *****@***ru
ФГБОУ ВПО «Российский государственный университет туризма и сервиса»
г. Москва
Бородинское сражение относится к тем историческим событиям, которые не обойдены вниманием исследователей. Но вопросы повседневности – эта тема еще не являлась предметом изучения. В этом плане представляется весьма интересным рассмотреть, как отразились и в какой полноте в воспоминаниях участников битвы их поведение, отдельные поступки, и каковы были в целом дисциплина и этика солдат и офицеров и т. д.
The Battle of Borodino is one of those historical events that have not been ignored by the attention of researchers. But the issues of everyday life have not been the subject of study. In this regard, it is very interesting how and to what fullness the memories of participants in the battle of their behavior, individual behavior, discipline and ethics of soldiers and officers affected.
Ключевые слова: Бородинское сражение, Батарея Раевского, Шевардино, Семеновское, атака, раненые квартирмейстеры, госпиталь, винная порция, обозы, продовольствие, воспоминания.
Keywords: battle of Borodino, troop of Rajewski, Shevardino, Semenovskoe, attack, wounded quartermaster, hospital, serving wine, carts, food and memories.
Известный литератор, непосредственный участник Бородинского сражения и один из первых мемуаристов битвы, вспоминая 26 августа 1812 г., оставил в своих записях очень любопытное замечание: «Надобно иметь кисть Микель Анджело, изобразившую страшный суд, чтоб осмелиться представить это ужасное побоище» . Впоследствии многие историки и свидетели сражения обращались к данной теме, создав за прошедшие почти два столетия подробную и яркую картину событий. Но, тем не менее, повседневность тех величественных событий до сих пор не привлекла внимание исследователей.
Как известно, 22 августа в 2 часа ночи, когда ещё ночная свежесть прибила пыль, по дорогам от Колоцкого монастыря к селу Бородино потянулись русские обозы и артиллерийские бригады. В пять утра при сером свете наступающего дня двинулась к полю предстоящей битвы и вся армия под командованием. В самом селе Бородино на рассвете собрались квартирмейстеры и квартирьеры, которым подполковник штаба 1-й Западной армии Нейдгард должен был показать лагерные места для размещения корпусов и дивизий. Эти каждодневные и рутинные события воспринимались впоследствии несколько иначе и отметились в сознании современников лишь потому, что они происходили накануне знаменитой Бородинской битвы.
Войска подходили по Смоленской дороге к селу Бородино, где их встречали корпусные квартирмейстеры и сразу же отводили на указанные места. К этому времени урожай ещё не был снят, и войска шли прямо по полям, топча нескошенные хлеба . Биваки, коновязи, артиллерийские позиции размещали на выгодных местах, абсолютно не обращая внимания на мирный распорядок местных крестьян, которые уже к этому времени почти повсеместно покинули свои деревни. Практически нигде невозможно было что-либо купить. В этот же день в Можайск из Москвы прибыло продовольствие и «винная порция». Забирали их в Можайске посланные из полков команды. По мере подхода частей и размещения их на поле, к ним подвозили запасы мяса, сухарей и вина. В частности, сохранились более или менее подробные сведения о доставке вина. Это было так называемое «горячее вино», которое раздавали по корпусам: 13 бочек - в 7-й, 12 бочек – в 8-й корпуса и т. д. Пить его разрешалось только с перцем, для чего в каждый корпус доставлялось по два пуда перца. На каждого солдата приходилось не более чем по одной чарке вина.
Вечером стали укладываться спать. Солдаты разбирали «...избы и заборы Семеновского, Бородина и Горок для строения биваков и раскладывания костров...» . Вечер и ночь были холодными с сильным ветром. Офицеры грелись в наскоро сооруженных шалашах, или, как вспоминал, кутаясь в шинель или бурку. В деревнях сохранились лишь крупные сараи и овины, их занимали под штабы 1-й и 2-й Западных армий. Сюда постоянно подъезжали командиры корпусов и дивизий, велось делопроизводство, что требовало хотя бы элементарных условий.
В ночь на 24 августа по приказу штаба 2-й армии, инженерная рота полностью разобрала д. Семеновскую, чтобы в случае боя за деревню горящие постройки не мешали проходящим частям. По воспоминаниям современников, оставалось всего 2–3 дома, отведенные под дежурство штаба армии Багратиона . Как и в предыдущие дни, утро было холодное и ветреное. Готовились к предстоящему бою, поэтому в начале дня все частные и казенные обозы потянулись за Можайск, где в 6 верстах от города были устроены два вагенбурга.
Утром Кутузов со свитой объезжал войска, расположенные у Шевардинского редута. Участники тех событий, вспоминая впоследствии это событие, иногда забывают не только детали, но и крупные факты. Так, писал, что полководец был верхом на коне, но большинство склоняется, что он ехал в дрожках . Михаил Илларионович подъезжал к бивакам. Это было около 8 утра, и люди ещё не были построены в колонны, «... он поздоровался тоном отеческим и ласково сказал: «Ребята, сегодня придется вам защищать землю родную; надо служить верою и правдою до последней капли крови; каждый полк будет употреблен в дело; вас будут сменять, как часовых, чрез каждые два часа; я надеюсь на вас, Бог нам да поможет! Отслужить молебен». Именно его сердечность и благожелательность в обращении к солдатам и офицерам вызывали необычайный душевный отклик и способствовали моральному подъему в войсках . По мере продвижения французов, всё явственнее слышался от Колоцкого монастыря гул орудий. В это же время привезли продовольствие для полков, причем, подводы были обывательские, и сопровождавшие их владельцы торопились как можно скорее вернуться домой, пока не начался бой. Наскоро перекусив, солдаты начали строиться во фронт. Чтобы не выливать на землю не выпитое солдатами вино, офицеры разрешили рядовым налить по второй чарке, что делалось в крайне редких случаях, а остальное вылили из бочек, сами же бочки разбили.
Описание боя за Шевардинский редут приводилось в литературе не раз, и это не является задачей данной публикации. Остановимся лишь на отдельных деталях событий, которые сохранились в памяти участников событий благодаря своей необычности. Так, например, один из русских полков, Тарнопольский пехотный, пошел в атаку с плясовой музыкой и песнями, что случалось очень редко, т. к. с песнями идут обычно в походе на марше, но не в бою, когда солдату надо беречь дыхание. Вскоре все поле у Шевардина было покрыто ранеными и убитыми. Полки шли в бой под перекрестным огнем, когда не только тучи пуль и картечей свистели во всех направлениях, но и ядра взрывали землю перед идущими шеренгами, иногда поражая целые ряды солдат. Чтобы поддержать мужество нижних чинов, перед гренадёрскими полками встали не только офицеры, но священники в облачении и с крестами в руках. Это тоже встречается в крайне редких случаях.
Вечером сражение за д. Шевардино закончилось. Ружья были составлены в козлы, и в долинах ручьев, за скатами холмов, так, чтобы не было видно с неприятельских позиций, развели костры и начали варить кашу. Многие отмечают, что ночь прошла спокойно. Егеря не вели с французами перестрелку и даже давали возможность друг другу набирать воду в речке Каменке, разделявшей французскую и русскую армии.
25 августа утро началось с объезда всей русской позиции Кутузовым. Одновременно вдоль фронта командующий приказал пронести икону Смоленской Божьей матери. Её сопровождали несколько взводов пехоты, со снятыми киверами в руках и ружьями, взятыми «на молитву». Толпы солдат и ополченцев сбегались к церковному шествию. Само молебенное пение, постоянная молитва перед иконой, настраивало на торжественный лад. Многие, понимая, что следующий день может быть последним в их жизни, готовились предстать перед Высшим, небесным судом. Отсюда упоминания о том, что солдаты надевали белые рубахи, отказывались принимать винную порцию, осознавая, что, возможно, вскоре предстояло давать отчет о всей своей жизни уже не на земле, а на небе. Именно этим объясняется повсеместная тишина в русском лагере вечером и ночью. Не случайно в мемуарах русских офицеров часто прослеживается мысль, о подведении итогов жизни, о философских размышлениях накануне сражения.
Многие отмечают, что день 25-го августа прошел спокойно. Лишь на левом фланге была перестрелка, особенно в егерях. , офицер 49-го егерского полка, бывший тогда в цепи, писал: « Во всей армии 25-е число было тихо, кроме нас. На левом фланге стрелков никто не замечал, а у нас в бригаде едва ли осталось по 30 человек в роте» . Ополченцы окончательно сломали все дома в Семеновском и на месте деревни насыпали 24 орудийную батарею. Все готовились к генеральному сражению. С окрестных деревень пригнали большое количество подвод, для перевозки оружия, продовольствия, амуниции. Погода по-прежнему стояла холодная, к тому же изредка начинал моросить дождь. Генералы и многие офицеры имели возможность, в отличие от солдат, покидать расположение частей, и они, воспользовавшись этим, осматривали расположение русских войск. По воспоминаниям, он со многими другими генералами с колокольни Бородинской церкви рассматривал французскую позицию. Другие же объезжали расположение войск. Например, артиллерийский офицер вспоминал, что он проехал по всей линии фронта, чтобы представить себе поле битвы . Солдаты во второй половине дня чистили и точили оружие, приводили в порядок обмундирование. С наступлением темноты в скрытых местах стали разводить костры и готовить кашу. Особенно было подчеркнуто, чтобы в полках заготовили на следующие 6 дней сухарей или сухого провианта, всех снабдили патронами. Ночь была ветреной, и по небу носились облака, и лишь изредка проглядывали сквозь них звёзды.
Для многих знаменитый день сражения 26-е августа остался в памяти как день величайшей трагедии. Очень ярко сказал ёв: «Я видел эту ужаснейшую сечу, весь день присутствовал на ней... и убедился в том, что без помощи свыше невозможно было... не только устоять, но во многих местах дать победительный отпор разъяренному нападению...» . Те, кто находился далеко на правом фланге русской позиции и мог наблюдать непосредственно бой со стороны, сравнивали его с живописной картиной. «Был момент – писал один из русских офицеров – когда поле битвы напоминало одну из батальных картин, работы наших знаменитых художников» . Те же, кто был в гуще событий, рисовали совсем иную картину.
Рано утром густой туман покрывал поле предстоящего сражения. Яркое солнце «величественно поднималось» и вскоре осветило позиции. С восходом солнца началась артиллерийская канонада. Многие не успели выбежать из шалашей и палаток, где они спали накануне, и были сметены вместе с биваками артиллерийским огнем неприятеля. На ходу закусывая сухарями, солдаты стали строиться во фронт. С первых минут сражения гул артиллерии стал настолько сильным, что отдельные разрывы уже нельзя было различить в общем грохоте орудий, который покрывал все другие звуки. Н. Дурова вспоминала: «Адский день! Я едва не оглохла от дикого, неумолкного рева обеих артиллерий» . Ей вторит уже упоминавшийся нами: «Грохот тысячи орудий, ружейная пальба – все это слилось в один непрерывный гул; гул уж не слышен; наступает состояние, которое невозможно описать, как будто уж ничего не чувствуешь; является сомнение: да жив ли ты?» . Многие подчеркивали, что земля в тот день колебалась под ногами, напоминая небольшое землетрясение. «Тяжко вздыхали окрестности – и земля, казалось, шаталась под бременем сражающихся» (Ф. Глинка). Густой дым поднимался к небу. На левом фланге солнце скрылось за пороховым дымом, и люди сражались почти как в сумерках. В центре сквозь облака дыма проглядывало солнце гораздо чаще, но в моменты атак на Батарею Раевского и здесь его лучи не достигали земли. На правом же фланге солнце сияло во всем блеске в течение всего дня.
Сражение продолжалось весь день, до темноты. Было множество атак, кавалерийских рубок, в которых солдаты проявляли массовый героизм. Люди не жалели себя и не считались с жертвами. Не случайно отметил характерную черту битвы: «Но в отечественной войне и люди – ничто! Кровь льется, как вода: никто не щадит и не жалеет её» . Огромные потери с обеих сторон привели к тому, что сотни и тысячи убитых лежали по всему полю. В тех местах, где шли наиболее упорные штыковые схватки, убитые лежали в несколько рядов. Иногда кавалерия и артиллерийские орудия скакали по разбросанным тут и там телам убитых. Современники писали, что приторный запах крови чувствовался постоянно. Очень часто приходилось не только ступать по лужам крови, но и стоять в них, когда батальонные каре отбивали французские атаки, и нельзя было отойти в сторону или сменить позицию. Действительно, чувства людей к концу битвы полностью притупились, и никто не обращал внимания ни на убитых, ни на кровь раненых – это отмечают большинство участников сражения.
От многочисленных мест боевых схваток в тыл, к лазаретам шли или ползли тысячи раненых. Сохранились мемуарные источники, которые позволяют подробно реконструировать такой частный сюжет сражения, как раненые в Бородинской битве. Как правило, раненых, если они могли идти самостоятельно, отпускали немедленно в тыл. Тех, кто не мог идти, клали на шинель и несли до первой цепи ополченцев. Но происходило это только тогда, когда наступало небольшое затишье и можно было на несколько минут отпустить здоровых солдат в качестве сопровождающих. Цепь ополченцев принимала раненых, и уже на носилках их несли в госпиталь, развернутый в тылу. Не раз в воспоминаниях встречается любопытная особенность: перед расставанием, когда раненый уже отправляется на операцию, а сопровождавший возвращается в строй, они обменивались подарками. Чаще всего это было оружие, иногда – лошадь. Перед операцией, особенно если речь шла об ампутации ноги или руки, раненых уговаривали не только врачи согласиться на операцию, но и сослуживцы по роте, которые специально приезжали в госпиталь. Не редко раненые отказывались от подобных операций, что было вызвано низким уровнем состояния медицины. Обязательно перед сложной операцией раненому «для куражу» наливали рюмку рома или коньяка. Когда же он отказывался принимать спиртное, это воспринималось очевидцами как проявление особенной силы воли, а сами оперируемые вспоминали об этом даже спустя много лет.
Место, где находились госпитали, вызывало у всех чувство ужаса. Достаточно обратиться к воспоминаниям того же: «На месте, где перевязывали раны, лужи крови не пересыхали. Нигде не видал я таких ужасных ран». Да и само поле сражения было не лучше: лощины, овраги, перелески были переполнены идущими в тыл ранеными. По рытвинам текли ручьи крови. От госпиталей к Смоленской дороге все пространство было занято едущими подводами, на которых лежали раненые. Перед сражением было собрано более 600 подвод, но, как отмечает современник, их все равно не хватало, поэтому весь день вдоль дороги до Можайска тянулись легкораненые. Умерших хоронили тут же у дороги, отмечая могилы сбитыми наспех крестами.
Любопытно, что никто не оставил письменных воспоминаний в деталях о том, как солдаты шли в атаку, как шел непосредственно штыковой бой, как их собирали офицеры после боя. Видимо, это не случайно. Напряжение всех душевных сил было настолько велико, что те, кто бежали навстречу неприятелю, стреляли из ружья, сами кололи неприятеля штыком, к концу сражения просто не помнили деталей, да и не видели ценности в их отражении на бумаге. Это сохранялось и повторялось в разговорах между собой у костра, в походе на марше, но письменных документов почти не сохранилось. Отмечались лишь наиболее яркие и необычные факты. Так, например, офицер
вспоминал об одной из штыковых схваток во время атаки французской бригады генерала Бонами на Батарею Раевского: «... это была скорее бойня , нежели бой: дрались только холодным оружием, что, чтобы не говорили относительно этого, бывает редко». Или знаменитая атака генералов Ермолова и Кутайсова. Очевидец, а это был уже упомянутый офицер, отметил, что командир батальона Томского пехотного полка встал впереди солдат и повёл их пешком. Удивительно было не то, что офицер находился впереди, а то, что он был не на коне. Несмотря на любовь солдат кричать «Ура», во время атаки им это запрещали, чтобы сохранить дыхание. Кричать начинали уже во время самой резни, когда бросались в гущу неприятеля. Любопытно отметить поведение офицера в экстремальной ситуации. Напомним, что в знаменитом романе «Война и мир» А. Болконский был ранен осколком гранаты, хотя мог отбежать, наконец, упасть на землю. Но ничего подобного он не сделал. По неписанной этике той поры, он и не мог ничего подобного сделать. Напомним ситуацию с реальным участником Бородинской битвы – офицером одной из артиллерийских рот. Ещё в самом начале сражения, он с обнаженной шпагой перед лицом всех солдат заставил подняться с земли своего сослуживца, который прилег якобы для того, чтобы выбрать цель для орудия. Офицер не может прятаться от выстрелов, ибо своим примером учит и заставляет точно так же вести себя нижних чинов. Вспомним рассказы декабристов о том, как они, будучи юными, «кланялись» пролетавшим ядрам и как за это сурово были осуждены товарищами. Тот же Распопов писал: граната «... вертелась у моего орудия; солдаты, приверженные ко мне, указывая на неё, умоляли меня нагнуться. «Теперь не время нагибаться» – отвечал я» . По выработанным военной службой обычаям офицер не мог перед фронтом упасть на землю или присесть от пролетающего ядра. В противном случае солдаты также стали бы приседать, ложиться, «кланяться», что привело бы к разрушению строя и невозможности массой каре удержать неприятельскую атаку или выдержать артиллерийскую канонаду.
Напомним, что артиллерийский огонь по стоящим в неподвижности батальонам было наиболее трудно выдерживать. Все участники боя отмечали, что в атаке человек в какой-то мере занят, все его мысли направлены на определённое действие. Находясь же в пехотном каре, солдат лишь стоит, взглядом провожая каждое ядро, ожидая, что очередное ударит именно в него. Ядра вырывали целые группы солдат. Но передвигать батальоны без разрешения командования было «строжайше» запрещено еще 25 августа, как об этом сообщает командир одного из гвардейских батальонов. Хотя на практике командиры старались поставить воинские части под защиту хотя бы высоких холмов, глубоких ложбин и т. д.
Во второй половине дня 26-го августа сражение стало постепенно стихать. Прекращались атаки, стороны ограничивались в основном артиллерийской перестрелкой. К вечеру в центре русской позиции стоял лишь один 4-й пехотный корпус «... другие стояли уже на отдыхе, свернувшись в колонны» – вспоминал . Начали собираться солдаты, отставшие от своих частей. Многие офицеры получили разрешение покинуть биваки и отправились отыскивать раненых родных и знакомых. Повсюду горели костры, при свете которых во многих местах Бородинского поля делали перевязки и даже операции раненым. «Вопли и крики раненых были ужасны. – Отмечал Дрейлинг. – И враги и друзья – все лежали вперемежку. А армия, вернее, остатки её, отдыхала. Измученные, лежали мы на пропитанной кровью земле, за которую заплатили такой дорогой ценой». Всю ночь раздавался «неумолкаемый крик». Это созывались рассеянные в бою полки и батальоны. Оставшихся в строю офицеров рассылались в разные стороны собирать людей. Так была собрана, например, 27-я пехотная дивизия. Поздно вечером за деревней Семеновской один из офицеров 49-го егерского полка дивизии, майор Бурмин, собрал остатки – человек 40 егерей – это все, кто вышел из боя. Подъехавший дивизионный командир, генерал, приказал искать людей дивизии, независимо от их принадлежности к разным полкам и бригадам. Главное – собрать хотя бы оставшихся в живых. К 11 вечера подошли человек 700: кто сам – на крики сослуживцев, кто был встречен в лесу, у деревни, кто пристал к другим частям. Распределение по полкам происходило позже, когда армия отступала к Москве . Примерно так же собирали и другие части.
Закончилось Бородинское сражение, наступила «сырая, темная» ночь, когда солдатам разрешили составить ружья в козлы, развести костры и отдыхать. Если у нижних чинов были хотя бы сухари в ранцах, то офицеры оказались в гораздо худшем положении. Все частные повозки были отправлены ещё накануне битвы за Можайск. Там же находились и полковые обозы.. Все вспомнили, что они не ели с утра, но есть было нечего. Очевидцы вспоминают, что удавалось у кого-то случайно перекусить куском мяса, хлеба, сухарем. Выручали артиллеристы. В своих повозках для снарядов они имели возможность, помимо снаряжения, возить и продукты. Хотя прошло много лет, но
, командир батальона 1-го егерского полка, помнил даже мельчайшие детали: один из офицеров привез от артиллеристов узелок. «В нем было по тому случаю неоценное сокровище: пять или шесть сухарей и две селедки – простые», а также «...фляжку сивухи мерою чарки в четыре» .
Наступило время относительного отдыха. Части, которые стояли в передовой линии, практически не спали. Всю ночь они посылали патрули в сторону французов, наблюдая за их передвижениями. Дозорные офицеры постоянно обходили расположение полков. Пополняли из полковых фур патронные сумки. Лишь в полночь на короткое время разрешили прилечь на землю и пару часов поспать. Но многие провели ночь без всякого сна. Еще темнота покрывала Бородинское поле, как русские арьергарды стали отступать к Можайску. Было 5–6 часов утра. На позиции оставались лишь казачьи разъезды. Они объезжали все поле, и именно им был обязан спасением артиллерийский взвод Коробьина, забытый у Семеновской деревни. Он не получил приказа об отходе и оставался в передовой линии до утра.
Остались на поле тысячи и тысячи убитых и раненых. По словам, который ссылается на рассказ очевидца – полковника л-гв. Финляндского полка Фон-Менгдена, даже спустя 18 дней после битвы «...ни одно тело не было ещё убрано. Смрад был нестерпимый. Оставшиеся после столь долгого времени в живых раненые питались сухарями, добываемыми из ранцев убитых, среди волков, питавшихся сотлевавшими трупами людей и лошадей». Даже в 1816 г. остатки обмундирования, оружия, кости людей встречались на месте кровавых сражений. Земля была настолько пропитана кровью, что на следующий 1813-й год, к удивлению местного помещика, без всяких удобрений урожай был очень велик.
В день сражения русские войска проявили массовый героизм. Но, конечно, были ситуации, которые грозили самыми тяжелыми последствиями. Это последние фазы боя за Семеновские флеши, когда был ранен генерал. Ермолов вспоминал, что войска 2-й Западной армии было невозможно удержать от замешательства: «Около полудня 2-я армия была в таком состоянии, что некоторые части её не иначе, как отдаля на выстрел, возможно было привести в порядок» . Ему вторил Тимофеев: от Семеновских флешей мимо его полка тянулись в тыл одиночками или группами по несколько человек гренадеры сводно-гренадерских рот, которых офицерам приходилось останавливать и собирать в сводную команду при л-гв. Литовском полке. Но и ситуация перед д. Семеновской была не простой! Все поле от ручья к флешам было покрыто множеством мертвых тел, так, что приходилось скакать по убитым. Повсюду шли и ползли раненые, стремясь уйти за Семеновский ручей. Не случайно Ермолов писал: «...одно общее чувство – отчаяние!». Даже за ручьем первая линия войск не выдержала атаки французской кавалерии. Как отмечал Сен-При, внезапное появление конницы «... распространило беспорядок в первой линии, но они были встречены в упор гвардейскими полками». Прорвать оборону русских войск неприятелю не удалось. Линия фронта изгибалась, отходила на восток, но не была прорвана. При этом необходимо отметить, что многие факты в сознании участников спустя годы искажались, приобретали иные акценты. Напомним в связи с этим знаменитую контратаку Ермолова на батарею Раевского. В правдивости описания её сомневался еще. Ермолов подробно рассказал, как он бросал кресты перед бегущими в бой солдатами. Документы об этом событии говорят несколько иначе. Сохранился рапорт Барклая де Толли управляющему Военным министерством от 01.01.01 г. из Калуги. В нем генерал пишет: «Семь крестов знаков отличия даны были мною в день сражения 26-го августа при Бородино начальнику Главного Штаба генерал-майору Ермолову для возложения на отличившихся при взятии штурмом центральной батареи и как сей генерал вскоре был ранен, то и здал сии кресты старшему командовавшему войсками на той батареи командиру 24-й пехотной дивизии генерал-майору Лихачеву, а как сей генерал взят был потом в плен, то и не можно доставить Вашему сиятельству сведений за какими номерами были сии кресты быв отданы в самом пылу сражения и пропали со взятием генерала Лихачева который их никому не роздал» . Несмотря на подобные ошибки и искажения в мемуарах участников, изучение поступков людей, их надежд и чаяний, несомненно, обогатит исследования по теме Бородинской битвы. Оно сделает их более точными и яркими и наполнит многообразием жизни.
Литература
1. Глинка русского офицера: Проза. Публицистика. Поэзия. Статьи. Письма. М.: Моск. рабочий, 1985.
2. Муравьев.// Русские мемуары: Избранные страницы. 1гг. М.: Правда, 1989.
3. Давыдов партизанских действий 1812 года // Давыдов Д. Военные записки. М.: Воениздат, 1982.
4. Бородино: Док., письма, восп. М.: Сов. Россия, 1962.
5. Дрейлинг участника войны 1812 года. 1820 г. // 1812 год. Воспоминания воинов русской армии. Из собрания Отдела письменных источников ГИМ. М.: Мысль, 1991.
6. Из моих воспоминаний от 1812 - го года до // 1812 год в воспоминаниях современников. М.: Наука, 1995.
7. Из воспоминаний // Русский архив. 1879. № 10.
8. Радожицкий записки артиллериста с 1812 по 1816 год. Артиллерии подполковника И... Р... М., 1835. Ч.1.
9. Муравьёв и письма. Иркутск: Вост.-Сибирское изд., 1986.
10. Из воспоминаний.// Бородино...
11. Дурова Н. Кавалерист-девица.// Давыдов партизанских действий 1812 года. Дурова кавалерист-девицы. Л.: Лениздат, 1985.
12. Из воспоминаний. // Бородино...
13. Распопов Н. М Из воспоминаний. 1812 год. // Русский архив. 1879. № 9.
14. Мешетич записки войны россиян с французами и двадцатью племенами 1812, 1813, 1814 и 1815 годов. 1818 г. // 1812 год. Воспоминания воинов русской армии...
15. Петров служившего в 1-м егерском полку полковника Михаила Петрова о военной службе и жизни своей и трех родных братьев его, зачавшейся с 1789 года. 1845 г. // 1812 год. Воспоминания воинов русской армии...
16. Ермолов. 1гг. М.: Высш. школа, 1991.
17. РГВИА. Ф. 29. Оп.153 г. Св. 5. Д.8. Л.15 об.-16.
Моей сестре Шейне: что могу сказать? Я пропустила столько лет общения с тобой и теперь знаю, какие жертвы от тебя потребовались. Когда я была в заточении на "заднем дворе", ты заботилась о нашей маме. Ты росла рядом с ней, проливающей слезы о сестре, которую ты и вспомнить не могла. Мы должны были расти рядом, вместо этого потеряли детскую невинность и безмятежность. Не хочу больше ни секунды говорить о Гарридо: пора смотреть в будущее и отмечать минуты счастья. Знаю, что с моим возвращением твоя жизнь перевернулась еще раз. Спасибо за любовь, которую ты щедро нам дарила в переходный период. Когда ты учила меня вождению, я испытала первое реальное ощущение свободы за восемнадцать лет. Спасибо, сестренка. Я люблю тебя.
Моей тетушке Тине: ты - воплощение силы. Через два десятилетия я нашла тебя точно такой же, какой помнила: любящей тетушкой, крепко стоящей на земле. Для меня было неудивительно, что ты поддерживала маму и сестру в мое отсутствие. Ты была просто чудесной, когда я вернулась: мы с тобой сидели рядом, а мама заплетала мне волосы, и это напомнило детство. Годы разлуки остались позади. Теперь, когда я вижу, какой заботливой тетушкой ты стала для моих детей, слезы счастья наворачиваются на глаза. Я люблю тебя и благодарна, что ты такая, какая есть.
Моим близким: спасибо вам за то, что создали мне пространство и возможности для осознания, кто я есть. Вы дали мне время, необходимое для изучения нового для меня мира.
Тем из вас, кто помогал в обустройстве и был рядом при возвращении: хочу поблагодарить за силу и поддержку. Сразу после моего возвращения теплые слова и пожертвования давали надежду, что окружающий мир не так уж ужасен. Деньги помогли поверить, что мы с дочерьми выживем и продержимся хотя бы какое-то время. Мы оставили "задний двор", не взяв с собой ничего (не считая крабов).
Представителям округа Эльдорадо: хочу поблагодарить вас за постоянную поддержку, желание понять всю сложность нашей ситуации и бережное к нам отношение. Спасибо Триш Келлихер, которая очень благоразумно свела нас с Национальным центром по поддержке пропавших и эксплуатируемых детей, а те, в свою очередь, порекомендовали нам "Семьи в переходный период" Ребекки. Эти простые звонки обеспечили мягкую посадку и надежную опору. Я оказалась среди надежных и готовых помочь людей, обеспечивших ту степень анонимности, в которой нуждалась. Ни один из тех, с кем я встречалась, не раскрыл наше местоположение, даже тогда, когда машины с федеральными номерами заполнили все проезды и сделали наше пребывание очевидным. Все служащие, кого мы знали, от местного отделения полиции до сотрудников ФБР, вели себя очень благоразумно и сохраняли нашу безопасность.
Хочу поблагодарить Верна Пирсона и его сотрудников, которые помогали мне и держали в курсе дела во время процесса Гарридо. Верн всегда стремился действовать в тесной связке с командой психологов, работающих с моей семьей. Его желание контакта со мной и моей командой позволяло чувствовать свою значимость и ощущать себя частью важного процесса, влияющего на мою жизнь.
Команда Джейси со временем росла. Хочу поблагодарить всех и каждого ее члена. Всем врачам: спасибо за лечение, которое было так необходимо. Ребекке и Джейн: вы научили меня, что дружба - это не только соглашательство. Люди могут в чем-то не соглашаться, но при этом любить друг друга. Вы обе научили меня, как постоять за себя и как быть сильной матерью для своих детей.
Нэнси Зельцер: ваш совет и поддержка неоценимы, но важней всего наша дружба. Я бы пропала, если бы не ваши наставления и руководство в отношениях со СМИ. Ваша сила воодушевляет, и я надеюсь, мы многого достигнем вместе с фондом JAYC; да, я учусь рычать громче.
Морту Янклоу: ваша поддержка и одобрение являлись для меня постоянным источником силы с самого начала создания книги. Спасибо, что вы увидели во мне потенциал, которого я сама не замечала.
Вас оказалось очень много, всех тех, кто жертвовал своим временем во имя восстановления моей семьи. Я видела, сколько обязательств это накладывало, и хотя никто из вас ни о чем не просил, я хочу поблагодарить всех за любовь и поддержку. Вы открыли свои дома и сердца для меня и научили меня тому же. Все вы знаете, кого я имею в виду, но если вдруг забыли, то спасибо за развлекательные центры Чак Е. Чиз, торговую лихорадку магазинов Таргит, воспитание наших любимых животных, медицинскую помощь, выезды на снег, но прежде всего - за соучастие и сочувствие в горе и радости.
Детям моих новых друзей: спасибо за то, что научили моих детей играть в мяч, познакомили с современной музыкой, восприняли их необычность, спасибо за поддержку во время акклиматизации в незнакомом для них мире. А для одного из вас я попробую достать автограф Дуайта Говарда! Спасибо, что позволили вашим родителям заниматься нами, и за наглядное объяснение того, что быть другом - значит приехать и помочь.
Доктор Ребекка Бейли! Вы стали моим наставником. Вы никогда не относились ко мне как к жертве, но как к другу. Мы делили хорошие времена и плохие времена, и вы научили меня относиться с юмором и к тому, и к другому. Я поняла, что мы исповедуем одну и ту же философию: лучше смеяться и плакать, чем просто плакать. Наша совместная работа научила меня проницательности, и с вашей помощью я превращаюсь в зрелого человека, которым хотела быть. Слова благодарности не могут передать, как много вы для меня значите. Ваша постоянная поддержка и покровительство навсегда останутся для меня источником силы и душевного равновесия.
Примечания
1
Энчиладос - мексиканская лепешка с начинкой.
2
Just Ask Yourself to Care (JAYC) - вели себе заботиться о других.
Убивает противника ярость, захватывает его богатства жадность.
"Искусство войны"
После более чем ста лет унижений Русь начала поднимать голову. Произошло сие при князе Дмитрии Ивановиче, что впоследствии получил прозвище Донского. В 1371 году этот молодой повелитель посмел завить монгольскому послу Сарыхоже:
"К ярлыку не еду, Михаила на княжение Владимирское не пущу, а тебе послу, путь чист!"
Князь Дмитрий отказался ехать получать ярлык от хана Золотой орды, как это было принято. До него князья не считались князьями без такого ярлыка. Больше того, Дмитрий отказался выполнить волю хана и, выражаясь нашим современным языком, послал ханского представителя далеко. Такого на Руси небывало с 1237 года, когда рязанский княжич Федор нагрубил хану Батыю!
Что же дало ему смелость так поступить? Ведь эти слова были вызовом, и за ними неминуемо следовала новая война. Что же изменилось с тех пор? Неужели Русские земли преодолели период феодальной раздробленности?
Нет! Ничуть не бывало. Хотя, конечно, положение несколько изменилось, но по-прежнему феодальные княжества оставались обособленными государствами. И великий князь Московский Дмитрий Иванович имел врагами великого князя тверского и великого князя литовского и русского. То есть иными словами проблем внутреннего характера по-прежнему было выше крыши.
Но победа зависела совсем не от ликвидации феодальной раздробленности государства. Это примитивное объяснение причин поражения Руси от Батыя - раздробленность русских княжеств! В тогдашней войне все решало тактическое превосходство.
Князь Дмитрий Иванович сумел понять причины прошлых неудач и выработать тактику борьбы с монголами. Он сумел понять их сильные и, главное, слабые стороны. А такие есть всегда.
Итак, в чем была сила монгольского войска?
Тактику чингизова конного боя определяли большое количество умелых конных стрелков. Посему русским нужно было, во-первых, отразить стрелковый удар Орды. Но это легко сказать. Боевая стрельба из лука требует длительной подготовки. Военные специалисты считают, что на подготовку стрелка-лучника на уровне ордынского мастерства, нужно лет 20 подготовки. Каждый ордынец с детства был воином. Его приучали к луку с малолетства, и к 20 годам он уже был отличным воином-стрелком. Мальчик в 15 лет в Орде мог легко поразить стрелой птицу налету.
Как отразить стрелковый удар Орды?
Но на Руси среди мирных земледельцев, занятых с утра до ночи трудом в поле, времени на подготовку стрелков не было. Класс же профессиональных воинов-дружинников был сравнительно невелик. И, следовательно, стрелков было крайне мало. Тогда чем же отражать стрелковый удар Орды?
На помощь здесь пришел арбалет или как его называли на Руси самострел. Это оружие было известно на Руси издавна, и оно совсем не было секретным, но однозначно было дорогим. Зато научиться им пользоваться, было можно за 20 дней и по точности стрельбы и силе выстрела они намного превосходили луки.
Арбалеты различались по силе боя. Наиболее сильным был арбалет со стальным луком и зубчатым взводом тетивы. Из такого самострела пускались болты - тяжелые стрелы целиком изготовленные из металла. И дальность их полета была в два раза больше чем из самого дальнобойного лука. Ложа с ложбинкой для направления полет стрелы облегчала прицел.
Но тяжелый арбалет был слишком неудобен и много эффективнее действовали легкие и средние самострелы. Они были и много легче в транспортировке и взводились быстрее.
Вот что говорит по этому поводу Владимир Чивилихин в "Памяти":
"Своего рода символом мощи и совершенства военной техники средневековой Руси можно считать тяжелые и длинные, до ста семидесяти сантиметров, стальные стрелы средины XII века с металлическим стабилизатором (а это прямое доказательство того, что арбалеты были известны на Руси давно), хранящиеся в Оружейной палате Кремля. По некоторым данным их изобрел сын Андрея Боголюбского Изяслав. Чтобы послать такой снаряд в гущу врагов, нужно было иметь очень сильный самострел. Степной всадник, пусть и отлично владеющий своим главным оружием, стрелял чаще всего с коня, управляя им и одновременно натягивая тетиву и прицеливаясь, - дальность полета стрелы и меткость попаданий снижались. Пеший же русский воин, стоявший на оборонительном валу, крепостной стене или в строю, хорошо защищенный броней, мог спокойно целиться из надежного и сильного, с прицельной рамкой самострела, технически сложного устройства, где тетива натягивается крючком, крючок натягивается гребенкой, которая передвигается системой двух шестерн". (Цит. по книге Владимира Читвилихина "Память". Роман-газета. 1982.?17 (951). - С. 92).
В XIV веке самострелы получили на Руси массовое распространение. И именно это дало возможность отразить стрелковый удар орды. Но это хоть и было важно, но все-таки не было самым главным. Ведь за стрелковым ударом следовала массированная атака тяжелой ордынской кавалерии. И вот здесь пришлось вспомнить о боевом порядке князя Святослава. Тяжелая конница разбивалась пред бронированным клином и стеной из щитов и гребенкой длинных копий.
Ополчение городов - пехота московского князя
Ставка московского великого князя теперь делалась на пехоту. Дмитрий Иванович наверняка хорошо знал тактику полководцев древних народов (книги о Кире Великом, Александре Македонском, Юлии Цезаре на Руси были) и многое оттуда для себя взял. Вспомнил он и победах своего предка великого князя Киевского Святослава Игоревича.
Где же было взять столько пехоты?
А ополчения городов? Там можно было набрать любое количество воинов. Москва и каждый зависимый от Москвы город выставляли в войско ратников, вооруженных и оснащенных за свой счет. Тогда почти каждый зажиточный и средний горожанин имел у себя дома щит, копье, меч, доспехи.
Формировалось ополчение из простых горожан ремесленников и торговцев. Все они не были профессионалами в военном деле. Но разве в битве при Марафоне победили профессионалы?
Зато каждый ополченец знал свое место в десятке и сотне и знал всех своих товарищей, что стояли рядом с ним. Это были его ближайшие соседи, друзья, родственники. По великокняжескому слову ополчения городов собирались в сборных пунктах и выступали в поход.
Тактика боя ополчения была проста. Пехота выстраивалась в подобие македонской глубокой фаланги, прикрывались большими щитами и выставляла вперед гребенку из копий. И эта фаланга становилась неодолимой преградой для кавалерии, при условии умело использования пехоты состоявшей из стрелков. Но эту проблему Дмитрий Иванович решил, как уже упоминалось выше.
Следовательно в распоряжении Дмитрия Ивановича было войско, которое можно, со все ответственностью, назвать общегосударственной русской армией. И создавалась эта военная сила в течение нескольких десятилетий до Куликовской битвы посредством закрепления вассальной зависимости удельных князей от великого князя Московского. Не зря князья Иван Калита, Симеон Иванович Гордый, Иван Иванович Красный и Дмитрий Иванович Донской "собирали" вокруг себя русские земли. Хотя, конечно, тогда нельзя было говорить о том, что Московская Русь была единым государством, таким как царство Московское при Алексее Михайловиче.
Тактический перевес русских - битва на Воже в 1378 году
Больше того, князь Дмитрий Иванович использовал, кое что из тактических приемов самого Чингисхана. И он вывел свое войско на Куликово поле с одним намерением - победить. И, скажу более, он был в этой победе уверен на 100 %. Подвергать Русь риску нового нашествия он не собирался!
Первая серьезная встреча монголов и русских произошла еще в 1378 году в битве на реке Воже. Тогда на Русь пришел не сам повелитель Золотой Орды, но один из военачальников - мурза Бегич. И Бегичева победоносная и могучая конница впервые тогда столкнулась с пешей фалангой закованной в кольчуги, прикрытой большими щитами и ощетинившейся гребенкой прочных копий.
Русские войска не пошли на противоположный берег реки Вожи, а стали жать врага. Дмитрий Иванович возглавил центральный пеший полк, а князю Дмитрию Пронскому и московскому боярину Тимофею Вельяминову он доверил конные полки из великокняжеской дружины рыцарей и они были поставлены на флангах. А это свидетельствует только о том, что конница стала вспомогательной силой в этой битве!
Несколько дней стояли противники на берегах Вожи и не начинали сражения. И это стояние уже говорит о том, что монголы растерялись! Ведь они за 100 лет уже привыкли хозяйничать на Руси и вести себя как победители. Но Бегич столкнулся с совершенно с иной тактикой и потому был в растерянности. Он думал, что предпринять.
Не ударить на русских Бегич не мог. Не давала ордынская честь. И 11 августа 1378 года приказал своей конной лаве атаковать и раздавить русские полки.
И в итоге центр русского войска, состоящий из пехоты, выдержал удар ордынской конницы и фланговые полки русской рыцарской конницы нанесли удар по Бегичевым ратям слева и справа.
Бегичевы конные рати, были в итоге, наголову разгромлен. Конница уступала место пехоте. В этом сражении погиб сам мурза Бегич и несколько ордынских князей Хазибей, Коверга, Кострюк и др.
Хочу также здесь кратко упомянуть и о вооружении русских воинов того периода. В работе известного историка Кирпичников, сказано, что "наши предки имели совершенное вооружение собственного изготовления, а также лучшее, что производили оружейники Запада и Востока. Даже простое перечисление этого оружия дает представление о его универсальном разнообразии? Копья харалужные, мечи русские, литовские, булатные, кончары (клинки) фряжские, топоры легкие, кинжилы фряжские, мисюрские (обоюжоострые), самострелы русские, стрелы каленые, сулицы немецкие, шеломы злаченые (с золотой чеканкой), черкасские, немецкие, шишаки (боевые наголовья) московские, калантари (безрукавные доспехи) злаченные, щиты червленые, топоры чеканы, копья злаченые, рогатины, сабли и байданы (пластинчатые кольчуги) булатные, палицы железные, корды (однолезвийные, прямые или слегка искривленные клинки) ляцкие (польские), доспехи твердые, шеломы злаченные с личинами (масками), кольчуги сварные клепанные, шлемы с высоким шпилем для еловца (флажка), крюки серповидные железные на длинных древках для стаскивания всадников с коней". (Цит. по книге Кирпичникова А.Н. "Куликовская битва". Л.: 1980. -С.74–82.)
Даже если просто описать каждый из этих видов вооружения без их истории, то это займет больше 20 страниц. Это тема весьма и весьма интересная но не для данной книги.
Численность войск противников и их качественная подготовка в битве на Куликовом поле
Итак, мы подошли к самой битве на Куликовом поле, где русские воины покрыли себя славой на века.
Первый вопрос, что можно задать - сколько же было войск в этой битве у противников?
Кто пришел туда вместе с князем Дмитрием и его дружиной? К Москве шли тогда дружины и городовые полки из Устюжны, из Белоозера, из Ярославля, из Костромы, из Пскова, из Полоцка, из Брянска и из иных мест.
Вот что сообщает нам пространная летопись о Куликовской битве:
"Тогда же на том побоищи убиении (убиты) быша (были) на сьступе: князь Федор Романович Белозерский, сын его Иван, князь Федор Торусский и брат его Мстислав, князь Дмитрий Монастырев, Семен Михайлович Микула…."
Но большие князья Михаил Тверской, Олег Рязанский своих дружин с московским войском не слили. Не прислал своих полков и Великий Новгород, не прислали князья смоленские. Так что говорить о том, что все русские силы соединились нельзя.
Да и княжеские дружины были по-прежнему конные и обладали все теми же недостатками, что были за 150 лет до того. Но князь Дмитрий Иванович уже вовсю использовал ополчения городов. И именно это ополчение было его новым пехотным войском.
О том, сколько было русских, точных сведений у нас нет. В различных источниках дается число от 100 до 150 тысяч.
"Общее количество русских ратников, - писал историк Лев Гумилев, - собравшихся под знаменами Дмитрия Московского, исчислялось 150 тысячами человек". (Цит. по книге Льва Гумилева "От Руси к России". М.: АСТ. 2002. - С.207.).
Но это совершенно неверно, хотя стоит доверять словам в летописях о том, что таких воинских сил Русь не выставляла в своей истории никогда. Это прямо сказано в Карамзина в его истории. И я бы рискнул предположить, что русских было на Куликовом поле около 40–50 тысяч.
Численность войск хана Мамая также точно не известна. Но, очевидно, что она была больше численности войск московского князя. Мамай также как и Дмитрий пришел с намерением победить. Иного шанса остаться на пересоле Золотой Орды у него не было. Ведь не стоит забывать, что хан Мамай не имел права на трон. Да он был талантливым полководцем и опытным правителем, но он не был принцем чингизидом, то есть не принадлежал к роду Чингисхана. А только представители этого рода могли носить корону в государствах основанных им и его потомками.
Но Мамай решился на провозглашение себя ханом в нарушение закона. И теперь победа над русским была нужна ему для того чтобы на престоле закрепиться. Поэтому готовился он к войне с Дмитрием Московским серьезно. Он собрал под свои знамена все лучшие силы Золотой Орды. Историки говорят, что было у него около 150–200 тысяч воинов.
"Общая численность войск грозного темника (Мамая), - писал Гумилев, - составила приблизительно 200 тысяч человек". (Цит. по книге Льва Гумилева "От Руси к России". М.: АСТ. 2002. - С.207.).
Это также маловероятно, но цифра в 70–80 тысяч человек вполне реальна. Мамай мог привести с собой такие силы. Это было вполне по карману Золотой Орде. Хотя я согласен что общая численность армии этого государства могла составлять и 200 тысяч. Но каждому понятно, что всех войск привести на поле боя нельзя. Нужны отряды охранных границ и гарнизоны крепостей. Выйдя на бой с князем Дмитрием Ивановичем, Мамай не мог оставить Орду без защиты.
С численностью все относительно ясно, но вот что можно сказать о качественной стороне войска Мамая? Понятно, что это были уже совсем не монгольские железные легионы Чингисхана. Но тем не менее его армия была весьма сильной и боеспособной.
Чивилихин заявляет в книге "Память" что у "Мамая были тяжеловооруженные фряжские рыцари, а мурзы, эмиры, беки, баи, нукеры-телохранители защищались русскими, среднеазиатскими и кавказскими кольчугами и панцирями облегченного типа и устаревших образцов".
"Меньше всего в полчище Мамая находилось монгол и татар, - говорит тот же Чивилиин. - Это было разноплеменное и разноязычное скопище разноверцев, обманутое, соблазненное, принужденное или купленное международным авантюристом XIV века…"
Историк из школы евразийцев Лев Гумилев утверждал, что на Куликовом поле был вместе с Мамаем "мусульманский суперэтнос". Я сейчас не стану пересказывать основы теории Гумилева. Это всем не тема для данной книги. Мы говорим о военной тактике и стратегии и вооружениях армий того времени.
Без всякого сомнения, у Мамая были тяжеловооруженные ордынские всадники и их доспехи были не совсем так примитивны как утверждает Чивилихин. Да и армия его совсем не было разноплеменным сбродом.
Основы тактики заложенной Чингисханом - использование легких и тяжело вооруженных всадников - остались неприкосновенными. Но у Мамая были и какие-то фряжские рыцари. Вот этот момент меня заинтересовал более всего.
Кто же это такие? Чивилихин говорит:
"В Италии, откуда явилось на Русь закованное в латы воинство, их называли кондотьерами - от слова - cjndotta - "наемная плата". Отряды хорошо вооруженных авантюристов, нанимаемые в XIV веке итальянскими феодалами и мелкими тиранами…. Состояли в основном из немцев, но были среди них также английские рыцари, например свирепый Джон Гаквуд, предводитель отряда наемных англичан, французские и итальянские искатели легкой наживы, служившие оружием тому, кто больше платит".
Правда, не совсем понятно, где стоил отряды этих кондотьеров в битве.
Вооружение и оснащение знатного воина тяжелой кавалерии
Княжеские конные дружины по-прежнему были весьма важным инструментом в войне того времени. Хотелось бы описать, как выглядел знатный русский всадник времен XIII–XIV веков. Такую информацию нам дает ученный Кирпичников, большой знаток военного дела того времени.
Голову воина защищал массивный сфероконический шлем со шпилем и цельнокованым забралом в виде человеческого лица. Это забрало на Руси называли личиной. Сверху личина крепилась к шлему при помощи шарнира, а снизу притягивалась кожаным шнурком. Шея и плечи воина были защищены кольчужной сеткой, как было и более раннее время.
Корпус воина был прикрыт кольчугой и пластинчатым доспехом, одетым поверх кольчуги для большей надежности. На ногах воина были цельноплетеные кожаные чулки, а руки были защищены наручами и налокотниками. Кисти рук были затянуты обшитыми кольчужной сеткой рукавицами.
Оружием воина было копье, меч и секира, лук и стрелы.
Конь воина был покрыт кольчужной попоной, а голову коня прикрывала стальная маска.
Ход Куликовской битвы
Бросай своих солдат в такое место, откуда нет выхода, и тогда они умрут, но не побегут. Если же они будут готовы идти на смерть, как же не добиться победы. И воины и прочие люди в таком положении напрягают все свои силы. Когда солдаты подвергаются смертельной опасности, они ничего не бояться; когда у них нет выхода, они держаться крепко; когда они заходят в глубь неприятельской земли, их ничто не удерживает; когда ничего поделать нельзя, они дерутся.
"Искусство войны"
Великий князь Дмитрий Иванович во время Куликовской битвы поступил именно так, как советовал Сунь-Цзы, хотя его работы он не читал.
Московский князь назначил переправу через Дон своему войску на 7 сентября. Переправившись, полки стали между Смолкой и Нижним Дубиком. Место сражения было выбрано и к нему уже приближались монгольские орды. Местом своей ставки хан Мамай, один из самых талантливых полководцев Золотой Орды, выбрал Красный холм.
Дмитрий после переправы через Дон приказал уничтожить мосты, дабы не было возможности отступить. Оставалось одно - смерть или победа. Русские заняли удобную позицию. Правый фланг был хорошо защищен болотистыми берегами Непрядвы и Нижнего Дубика. Здесь Дмитрий Иванович поставил полки тяжеловооруженной конницы - псковские и полоцкие конные дружины. Задача этого полка было отражать все наскоки ордынцев и стоять на месте, не атаковать.
Главные события по замыслу московского князя должны были развернуться на левом фланге. Ибо Дмитрий знал, что против него пойдет правое крыло монголов, а это у них всегда было крыло атаки.
Левый фланг русского войска защищали кроме того топкие берега реки Смолки. Вот именно здесь московский государь и подготовил монголам ловушку по примеру Чингисхана. В дубраве был расположен засадный полк из отборных воинов под командованием князя Дмитрия Боброка-Волынского.
В центре русских позиций стоял большой полк. В него вошли пешие ратники из городовых полков. Эта пехота должна была остановить монгольские конные рати.
Позади русских позиций стоял резервный полк. Сам великий князь Дмитрий Иванович облачился в боевые доспехи и пошел в строй простым ратником. Великокняжескую одежду он передал боярину Михаилу Бренку. И тот изображал князя под великокняжеским знаменем.
Такова была расстановка сил. Монголы ударили первыми по всему фронту. С правого фланга они были легко отбиты кавалерией полка правой руки. В центре их удар отразила пехота. Завязалась лютая сеча.
Мамай стал усиливать свой правый фланг - крыло атаки - и бросать туда все новые и новые силы. По его замыслу, прорвав левый фланг русских и обратив в бегство конные полки левой руки, он заходил в тыл русской фаланге, зажимал её с двух сторон и уничтожал.
И по замыслу Дмитрия все поначалу так и происходило. Полк левой руки стал отступать. Вперед выдвинулся резервный полк для поддержания кавалерии.
Мамаю показалось, что русские побежали и он бросил на свой правый фланг все имеющие у него резервы. Даже полк личной гвардии. И вот здесь в тыл наступающим монголам ударил засадный полк Боброка-Волынского. Это был разгром. Ордынская конница побежала, и русские конные полки начали преследование врага.
Тоже самое, произошло в иной знаменитой битве при Каннах. И если князя Святослава Игоревича можно назвать русским Македонским, то Дмитрий Иванович смело может претендовать на прозвище русского Ганнибала.
У него как у знаменитого карфагенского полководца было меньше сил чем у противника. У римлян было 80 тысяч пехоты и 6 тысяч всадников. Ганнибал имел в своем распоряжении 40 тысяч пехоты и 10 тысяч конных.
Казалось бы, исход сражения предрешен, но воют не числом, а умением. Ганнибал против слабого левого фланга римлян выставил 8 тысяч отборной кавалерии, и это решило исход сражения в его пользу. И Дмитрий Иванович сделал тоже самое!
